Потом полковник сунул список обратно Гарднеру и подошёл косуждённым повстанцам. Подле молодого моряка из Сомерсетшира Бишоп остановился.Ощупав мускулы на руках Питта, он приказал ему открыть рот, чтобы осмотретьзубы; облизнулся, кивнул головой и, не поворачиваясь, буркнул шедшему позадинего Гарднеру:

— За этого — пятнадцать фунтов.

Капитан скорчил недовольную гримасу:

— Пятнадцать фунтов? Это не составит и половины того,что я хотел просить за него.

— Это вдвое больше того, что я был намерензаплатить, — проворчал полковник.

— Но ведь и тридцать фунтов за него — слишкомдёшево, ваша честь.

— За такую цену я могу купить негра. Эти белые свиньине умеют работать и быстро дохнут в нашем климате.

Гарднер начал расхваливать здоровье Питта, его молодость ивыносливость, словно речь шла не о человеке, а о вьючном животном.Впечатлительный Питт стоял молча, не шевелясь. Лишь румянец, то появлявшийся,то исчезавший на его щеках, выдавал внутреннюю борьбу, которую вёл с собоймолодой человек, пытаясь сохранить самообладание. У Питера Блада эта гнуснаяторговля вызывала чувство глубочайшего отвращения.

В стороне от всего этого прогуливалась, разговаривая сгубернатором, девушка, на которую Блад обратил внимание. Губернатор прыгалоколо неё, глупо улыбаясь и прихорашиваясь. Девушка, очевидно, не понимала,каким мерзким делом занимался полковник. А быть может, подумал Блад, это былоей совершенно безразлично?

В эту секунду полковник Бишоп повернулся на каблуках,собираясь уходить.

— Двадцать фунтов — и ни пенса больше. Это мояпредельная цена. Она вдвое больше той, какую вам предложит Крэбстон.

Капитан Гарднер, поняв по его тону, что это действительноокончательная цена, вздохнул и согласился. Бишоп направился дальше, вдоль шеренгизаключённых. Блада и стоявшего рядом с ним худого юношу полковник удостоилтолько мимолётным взглядом. Однако, следующий за ними мужчина средних лет игигантского телосложения, по имени Волверстон, потерявший глаз в сражении приСеджмуре, привлёк к себе его внимание, и торговля началась снова.

Питер Блад стоял в ослепительных лучах солнца, глубоковдыхая незнакомый душистый воздух. Он был насыщен странным ароматом, состоящимиз смеси запахов кампешевого дерева[15], ямайского перца идушистого кедра. Необычайный этот аромат заставил его забыть обо всём ипогрузиться в бесполезные размышления. Он совершенно не был расположен кразговорам. Так же чувствовал себя и Питт, молча стоявший возле Блада идумавший о неизбежной разлуке с человеком, рядом с которым, плечом к плечу, онпрожил смутные месяцы и полюбил его, как друга и старшего брата. Чувстваодиночества и тоски властно охватили его, и по сравнению с этим всё, что онпережил раньше, показалось ему незначительным. Разлука с доктором была дляПитта мучительным завершением всех обрушившихся на него несчастий.

К осуждённым подходили другие покупатели, рассматривали их,проходили мимо, но Блад не обращал на них внимания. Затем в конце шеренгиосуждённых произошло какое-то движение. Это Гарднер громким голосом сообщалчто-то толпе остальных покупателей, ожидавших, пока полковник Бишоп отберётнужный ему человеческий товар. После того как Гарднер закончил свою речь, Бладзаметил, что девушка говорила о чём-то Бишопу и хлыстом с серебряной рукояткойпоказывала на шеренгу. Бишоп, прикрыв глаза рукой от солнца, поглядел наосуждённых и двинулся к ним тяжёлой, раскачивающейся походкой вместе с Гарднероми в сопровождении шедших позади девушки и губернатора. Медленно идя вдольшеренги, полковник поравнялся с Бладом и прошёл бы мимо, если бы девушка некоснулась своим хлыстом руки Бишопа.

— Вот тот человек, которого я имела в виду, —сказала она.

— Этот? — спросил полковник, и в его голосепрозвучало презрение.

Питер Блад пристально всматривался в круглые глазкиполковника, глубоко сидевшие, как изюминки в пудинге, на его жёлтом мясистомлице. Блад чувствовал, что этот оскорбительный осмотр вызывает краску на еголице.

— Ба! — услышал он голос Бишопа. — Мешоккостей. Пусть его берёт кто хочет.

Он повернулся, чтобы уйти, но тут вмешался Гарднер:

— Он, может быть, и тощ, но зато вынослив. Когдаполовина арестантов была больна, этот мошенник оставался на ногах и лечил своихтоварищей. Если бы не он, то покойников на корабле было бы больше… Ну, скажем,пятнадцать фунтов за него, полковник? Ведь это, ей-богу, дёшево. Ещё разговорю, ваша честь: он вынослив и силён, хотя и тощ. Это как раз такой человек,который вынесет любую жару. Климат никогда не убьёт его.

Губернатор Стид захихикал:

— Слышите, полковник? Положитесь на вашу племянницу.Женщина сразу оценит мужчину, едва лишь на него взглянет.

Он рассмеялся, весьма довольный своим остроумием. Но смеялсяон один. По лицу племянницы Бишопа пронеслось облачко раздражения, а самполковник был слишком поглощён мыслями об этой сделке, чтобы обратить вниманиена сомнительный юмор губернатора. Он пошевелил губами и почесал рукойподбородок. Джереми Питт почти перестал дышать.

— Хотите десять фунтов? — выдавил из себя наконецполковник.

Питер Блад молил бога, чтобы это предложение былоотвергнуто. Мысль о том, что он может стать собственностью этого грязногоживотного и в какой-то мере собственностью кареглазой молодой девицы, вызывалау него величайшее отвращение. Но раб есть раб, и не в его власти решать своюсудьбу. Питер Блад был продан пренебрежительному покупателю, полковнику Бишопу,за ничтожную сумму в десять фунтов стерлингов.

Солнечным январским утром, спустя месяц после прихода«Ямайского купца» в Бриджтаун, мисс Арабелла Бишоп выехала из красивогодядиного дома, расположенного на холме к северо-западу от города. Еёсопровождали два негра, бежавших за ней на почтительном расстоянии. Онанаправлялась с визитом к жене губернатора: миссис Стид в последнее времяжаловалась на недомогание. Доехав до вершины отлогого, покрытого травой холма,Арабелла увидела идущего навстречу ей высокого человека в шляпе и парике,строго и хорошо одетого. Незнакомцы не часто встречались здесь на острове. Ноей всё же показалось, что она где-то видела этого человека.