— Терье сказал, что у нас есть питбуль?

Я киваю.

Папа Терье вздыхает и как-то безнадежно качает головой. Потом вытаскивает из-под мойки бутылку с чем-то прозрачным. Отпивает большой глоток колы и доливает чашку доверху жидкостью из бутылки. Снова отпивает. Дает мне вторую чашку и смотрит на меня грустно и как-то обессиленно.

— А у него будут проблемы, если окажется, что собаки у нас нет?

Я киваю.

Он отпивает глоток своей смеси и медленно качает головой.

— Просто ума не приложу, как мне быть с этим Терье, — вздыхает он.

Я делаю маленький глоток колы.

— Вот и я тоже, — говорю я.

О Терье можно сказать много плохого. И все будет чистой правдой. Что он врет напропалую — очередное лыко в строку. Питбультерьер, тоже мне!

Я радуюсь, представляя, как вытянется его толстая рожа, когда я расскажу, что знаю про его несуществующего питбуля.

С другой стороны, когда до Терье дойдет смысл моих слов и он озвереет, станет не до шуток. Пусть у него нет собаки, зато сам он такой огромный, что людей бросает в дрожь от одного только его имени.

Это может пригодиться, когда я начну войну за бункер.

То, что сам я Терье не люблю, делу не помешает.

Я караулю Терье, спрятавшись за припаркованной у подъезда машиной. Увидев вдали своего жиртреста, я с самым невозмутимым видом выхожу на дорогу — мол, оказался здесь случайно, прогуляться вышел.

Заметив меня, Терье расплывается в дурацкой улыбке и принимается махать пакетами из торгового центра.

— Привет! — говорит он. С такой детской радостью и воодушевлением, что неловко даже.

Я сразу приступаю к делу.

— Мы должны отнять у них бункер!

Терье кивает.

— Согласен.

— И немедленно!

— Ну-у…

Терье складывает губы в задумчивую гримасу и скребет подбородок.

— Одна проблема, — говорит он.

— Ну?

— Питбуль заболел. Он в питомнике на карантине.

Я чувствую, что меня ужасно злит его лживость. Меня так и подмывает выложить, что я знаю правду. Но поди угадай, что этот Терье сделает в ответ.

Так что я просто говорю:

— Значит, обойдемся без питбуля.

— Еще чего! — бодро говорит Терье. — Пес возвращается из питомника завтра, тогда и возьмем бункер.

Терье, видно, не соображает, что всякому терпению есть предел. Ври, да не завирайся.

— Правда же? — говорит он с большим воодушевлением. Как будто и сам верит своим словам.

— Ну, — мямлю я, — посмотрим.

Мама не дает мне спать всю ночь. Она вздыхает и стонет, и у меня тоже все болит и ноет. Еще она много плачет. Ужас, сколько в ней страха.

Под утро мне удалось уговорить ее выпить снотворное. Но она стонет и во сне тоже. У нее, видно, кошмары.

Позавтракав, я сразу ухожу к Терье. Я больше не могу выносить маму. И мне плевать, что я обещал никогда к нему не наведываться.

Услышав мой голос в домофоне, Терье звереет.

— Что тебе здесь надо? — кричит он. — Питбуль сейчас с цепи сорвется!

— Он в питомнике, — отвечаю я.

— Твое счастье! — рычит Терье.

Он спускается во двор сам не свой от злости, щеки болтаются, как красные мешки, а глаза похожи на две закорючки.

— Я разве не говорил, чтобы ты никогда не смел сюда приходить?!

Терье стремительно шагает к дороге. Украдкой посматривая на окна второго этажа. Он, похоже, действительно принимает эту историю с питбулем близко к сердцу.

— Нам надо отнять бункер! — говорю я. — Немедленно!

— Но пес в питомнике!

— Правильно, поэтому нам нужен запасной!

Терье на бегу останавливается.

— Запасной?

Вид у него испуганный.

— Ну да, другой питбуль.

— Но это же очень опасные собаки!

— Вот именно. Но ты же умеешь с ними обращаться.

Взгляд у Терье делается совсем дикий.

— Это совсем другое дело — незнакомый питбуль. Он может взбеситься в любую секунду. И натворить неизвестно чего!

Мы идем в мотоклуб на шоссе. В этих клубах всегда имеется в наличии пара-тройка питбулей.

Ни души не видать. Гараж заперт. Эти люди так рано день не начинают.

Терье вдруг останавливается.

— Пожалуй, я здесь обожду, — говорит он нервно и боязливо поглядывает на гараж.

— Стоит питбулю почуять запах другого питбуля, как он звереет, — говорит Терье.

Я один иду к гаражу и ногой стучу в ворота. Ноль внимания. Оглядываюсь на Терье — этот уже далеко, аж у дороги. Ну и трус! Я снова стучу. Где-то в глубине гаража слышна какая-то возня. Потом сиплый кашель, кто-то сплевывает. С грохотом отодвигают задвижку. Дверь открывается, петли противно визжат. В проеме показывается здоровый мужик. У него огромные усы торчком и борода клочками.

— Тебе чего? — хрипло говорит он.

Когда он говорит, усы шевелятся.

— Мы хотим одолжить у вас питбультерьера, — объясняю я.

Мужчина начинает кашлять, как больной. Можно подумать, у него дыра в легких. С трудом уняв кашель, он говорит:

— Ты в своем уме? Питбули — это самые опасные собаки.

— В этом их прелесть, — отвечаю я.

— Поэтому их запрещено держать частным лицам! — говорит человек из мотоклуба.

— Идиотизм какой-то, — говорит Терье, выслушав мой отчет. И голос у него подозрительно веселый.

— Надо искать дальше, — говорю я.

— Проще подождать, пока мой вернется из приюта.

Я не могу удержаться от вопроса:

— А сколько ждать, хотелось бы знать?