Все это прокладывало дорогу ко второму изъяну веймарской демократии. Эффект Красной королевы часто усиливает конфликт в обществе, поэтому особое значение приобретает способность институтов разрешать и сдерживать конфликты и направлять их скорее в русло соперничества с целью упрочения способностей, нежели в русло повышения нестабильности. Тот факт, что суды не повышали свою способность разбираться с бесчисленным множеством новых конфликтов в Германии и не признавали легитимность мобилизации общества, особенно его левых кругов, означал, что никаких беспристрастных арбитров в этих конфликтах не было; отчасти в результате этого конфликты усиливались, а общество становилось еще более поляризованным. Раздробленный парламент, постоянно оказывавшийся в патовой ситуации, способствовал усилению экстремистских партий и мешал достигать демократических компромиссов, которые сглаживали бы эти конфликты. В каком-то смысле институты отставали от государства и общества, повышая вероятность выхода из-под контроля Красной королевы.

Практическая реализация борьбы между государством и обществом зависит не только от структурных факторов. Как мы отметили в главе 9, определяющую роль, к худшему или к лучшему, иногда играет лидерство некоторых групп или индивидов. Харизматичность, пусть и извращенного толка, целеустремленность и энергичность Адольфа Гитлера, которые он придал маргинальным правым движениям межвоенной Германии, вне всякого сомнения, способствовали быстрому падению Веймарской республики и жестокому характеру пришедшего ей на смену режиму.

При таких изъянах и при таких ораторском мастерстве и харизматичности Гитлера путь веймарской демократии был обречен стать извилистым и ухабистым. Но обо всем этом в настоящее время вполне было бы можно давно забыть, если бы не третий структурный фактор – грандиозное потрясение от Великой депрессии, усилившее конфликты и поляризацию в обществе и делегитимизировавшее демократические институты той эпохи, особенно когда раздробленный парламент не смог справиться с экономическим кризисом. Веймарская республика теперь балансировала на краю коридора.

Проблема с эффектом Красной королевы заключается в том, что та же самая энергия, которая подпитывает одновременное развитие способностей государства и общества, может выйти из-под контроля и дестабилизировать существование в коридоре. И все же нарождающийся Обузданный Левиафан Германии был обречен на провал не в результате переворота, организованного прусской элитой или армией, на что надеялись многие представители традиционной элиты вроде Курта фон Шлейхера. Конец этому историческому эпизоду положило скорее общественное движение снизу вверх. Несмотря на то, что еще с ранних пор нацистов поддерживали некоторые промышленники и бюрократы из элиты, судьи и университетские профессора, Национал-социалистическая партия по большей части была движением недовольных представителей среднего класса и молодежи. Почти до середины 1930-х годов нацистское движение по большей части представляло собой немногим более чем устраиваемые коричневорубашечниками хаос, уличные потасовки и избиения, а иногда и убийства коммунистов, социал-демократов и евреев. Еще в июле 1932 года в ходе избирательной кампании Йозеф Геббельс призывал: «Поднимайся, народ, и да разразится буря!» Если нацистская партия была агентом общественного движения снизу, выводившего Германию из коридора, то разве это не должно было привести к краху государственной способности и контроля государства над обществом? Разве не следовало бы ожидать, что общество после нацистского переворота будет в чем-то походить на Таджикистан после распада Советского Союза, как мы обсуждали в главе 9, или, например, на Ливан?

Очевидно, произошло нечто совсем иное. Хотя нацистское движение и шло снизу, оно не ослабило деспотизм государства и доминирование государства над обществом; напротив, оно их даже усилило. Да, в некоторых сферах контроль нацистов действительно сократил способность государства, особенно в полиции, в судебной системе и в бюрократии – с приходом идеологически мотивированных или оппортунистически настроенных членов нацистской партии, которым недоставало квалификации и которые не были заинтересованы в беспристрастном выполнении своих обязанностей. Но в большинстве отношений германское государство при нацистах стало более деспотичным и сильным: увеличилась в размерах и расширила свое влияние армия, бюрократия организовывала массовые депортации и уничтожение евреев, службы безопасности получили беспрецедентную власть, как это видно на примере гестапо. Программа нацистов заключалась в усилении репрессий, подавлении независимой мобилизации общества и независимых ассоциаций и усилении господства государства над обществом. В этом нацисты походили на итальянских фашистов, которые и были их ролевой моделью. Пивной путч Гитлера был вдохновлен успешным Походом на Рим Муссолини. Муссолини выразил дух фашизма и нацизма, утверждая следующее:

Историк фашизма Герман Файнер суммировал философию фашистского государства во фразе «нет граждан, одни лишь подданные». Эта философия многим обязана военным корням фашизма и нацизма и их отказу от любых ограничителей власти их лидеров или государства после установления контроля над ним. Она также проистекает из того факта, что эти движения стали реакцией на социалистическую и коммунистическую мобилизацию общества и рассматривались как средство восстановлении деспотического контроля государства над левыми.

Но с более фундаментальной точки зрения даже при отсутствии таких идеологических учений нация, имеющая историю сильных институтов, вроде веймарской Германии, не смогла бы эволюционировать в направлении современного Ливана. Как только эти институты: армия, полиция, судебная система и бюрократия – оказались в свободном доступе, любая группа, добившаяся значительного политического влияния, в любом случае взяла бы их и воспользовалась бы ими, вне зависимости от того, происходила ли она снизу или сверху и проповедовала ли философию головорезов или нет. Даже если германская Красная королева и вышла из-под контроля и передала бразды правления группе с низовой мобилизацией, как только государство вышло из коридора, оно почти неизбежно начало двигаться в сторону восстановления этих государственных институтов и использовать их в целях получения выгоды для новой доминирующей группы, особенно после отмены демократических и других ограничений государственной власти. Итак, как только нацисты уничтожили зарождавшегося Обузданного Левиафана и взяли власть, они быстро восстановили и усилили деспотическое доминирование государства над обществом.

Проблема с коридором заключается в том, что из него можно выйти. Мы рассмотрели только один способ выхода на примере Веймарской республики и привели несколько причин, почему это с такой большой вероятностью могло случиться в Германии.

Три фактора, поставившие межвоенную Германию в опасное положение: поляризация между государством и обществом, затруднявшая достижение компромиссов и усиливающая нулевую сумму эффекта Красной королевы; неспособность институтов сдерживать и разрешать конфликты; потрясения, дестабилизирующие институты и усиливающие недовольство, – в той или иной форме просматриваются во многих других примерах выхода Красной королевы из-под контроля. Но это не значит, что во всех случаях должно наблюдаться подрывающее основы Обузданного Левиафана движение снизу, как это было в Германии. Восстановить Деспотического Левиафана могут и элиты, если они окажутся более сильной стороной в состязании с обществом или почувствуют, что вынуждены воспользоваться любой властью для утверждения своего контроля, поскольку им, возможно, самим угрожает поляризация. Это, как мы увидим, и произошло в Чили, когда Аугусто Пиночет возглавил насильственный переворот, свергший демократию в 1973 году.