И все же безработные в массе своей не голосовали за нацистов. Они скорее поддерживали левые партии, как и члены профсоюзов. Но в условия огромной экономической неуверенности того времени туманные рассуждения нацистов, обещавших национальное возрождение, привлекали протестантский средний класс, лавочников, крестьян и разочаровавшуюся городскую молодежь. Нацистская партия стала своего рода пристанищем для разочарованных в существующей партийной системе и политике Веймарской республики, из-за чего историк Ричард Эванс охарактеризовал ее как «пеструю коалицию недовольных».

В марте 1930 года президент Пауль фон Гинденбург сформировал новое правительство с канцлером Генрихом Брюнингом из Партии Центра. Партия Центра занимала лишь третье место после социал-демократов и консервативной Немецкой национальной народной партии и имела 61 место из 491. Назначение Брюнинга Гинденбургом свидетельствовало об упадке парламентского правления, поскольку было произведено без консультации с парламентом, а большинство членов нового кабинета министров не были связаны с какими-либо партиями. Согласно конституции новые выборы должны были пройти в течение 60 дней. Доля нацистов на них выросла до 18,25 процента, и они получили 102 места в парламенте. Гинденбург вновь назначил канцлером Брюнинга, и Брюнинг пытался справляться со своими обязанностями в условиях нарастающего мирового кризиса, пока в июне 1932 года его не сменил Франц фон Папен. Коммунисты, действуя в сговоре с нацистами, немедленно попытались организовать вотум недоверия, но не успели, потому что Гинденбург вновь распустил парламент. Новые выборы были проведены через 60 дней в июле 1932 года, но в течение этого периода Гинденберг и, фактически, Папен могли править без парламентской оппозиции. Они воспользовались этой возможностью и 20 июля издали чрезвычайный указ, объявлявший Папена рейхскомиссаром Пруссии и предоставляющий ему прямой контроль над прусским правительством. Такого типа указом впоследствии воспользовались нацисты, распустив демократически избранное правительство Пруссии и взяв под контроль ее внушительные службы безопасности. Сам Папен, по всей видимости, не испытывал никаких сомнений по поводу свержения демократически избранного правительства Пруссии. В своих мемуарах он утверждал, что его целью было восстановление имперской системы и монархии, и, похоже, что план отмены выборов в 1932 году был отложен только из-за угрозы вотума недоверия. На тот момент, повторяя ошибки других традиционных элит, Папен разрабатывал стратегию использования популярности нацистов для возврата к прежним политическим институтам до принятия Веймарской конституции. Но его планы обернулись ужасными просчетами.

На выборах 31 июля 1932 года нацисты набрали свыше 37 процентов голосов, что дало им 230 мест в рейхстаге. После бесплодных переговоров по поводу нового правительства, Гинденбург вновь распустил парламент и правил без всякой оппозиции при посредничестве Папена. На следующих выборах количество поданных за нацистов голосов сократилось до 33,1 процента, и они получили 196 мест. И все же ситуация по-прежнему оставалась патовой. 3 декабря на смену Папену пришел рейхминистр обороны Курт фон Шлейхер, бывший генерал, мечтавший о перевороте в целях установления консервативного авторитарного правления при поддержке военных, но, что важно, без нацистов. Но эта схема ни к чему не привела. Распад парламента был очевиден. В 1930 году парламентарии заседали 94 дня и приняли 98 законов, а президент Гинденбург издал только пять чрезвычайных указов. В 1932 году парламентарии заседали всего 13 дней и приняли пять законов. Гинденбург же проявил гораздо большую активность и принял 66 чрезвычайных указов. В тщетной попытке создать функционирующее правительство Гинденбург по настоянию Папена согласился назначить канцлером Гитлера 30 января 1933 года. Гитлер же убедил Гинденбурга распустить парламент. До новых выборов, назначенных на 5 марта 1933 года, он оставался у руля государства.

27 октября был совершен поджог Рейхстага – согласно официальной версии, нидерландским коммунистом Маринусом ванн дер Люббе, предположительно при содействии его сообщников. Это дало Гитлеру повод обвинить коммунистов в попытке переворота. Он убедил Гинденбурга воспользоваться статьей 48 для принятия Чрезвычайного указа о защите народа и государства, приостанавливавшего в Германии действие основных гражданских прав, включая право на судебное разбирательство, свободу слова, свободу печати, свободу собраний и тайну почтовой переписки и телефонных разговоров. С таким козырем Гитлер смог воспользоваться всей мощью военизированных отрядов и организации Национал-социалистической партии для устрашения и подавления оппозиции перед мартовскими выборами. В этом ему помогло и назначение Франца фон Папена главой прусского правительства, поскольку министром внутренних дел Пруссии при содействии Гитлера был назначен Геринг, что предоставило ему эффективный контроль над полицией половины Германии.

Следующим шагом стало принятие в Кролль-опере Закона о чрезвычайных полномочиях, ознаменовавшего собой конец веймарской демократии.

Каким бы шокирующим ни казался крах Веймарской демократии, он не был результатом исключительно неблагоприятного стечения обстоятельств или личной силы Гитлера. Веймарская республика в своей основе имела несколько изъянов, делавших эффект Красной королевы потенциально нестабильным, более чреватым опасными последствиями, более склонным к выходу из-под контроля. В этой главе мы исследуем, почему такое случилось в Германии, и проясняем обстоятельства, при которых динамическое соперничество между государством и обществом может выбить нацию из коридора.

Первый изъян Веймарской республики касается природы соперничества между государством и обществом. Эффект Красной королевы в Древних Афинах (глава 2) или в США (глава 2 и 10) подразумевал, что каждая сторона усиливает свою способность, но это не означало, что государство подавляет или стремиться истощить общество. Не подразумевал он и социальную мобилизацию, поставившую себе целью полностью уничтожить элиты. (Например, когда представитель элит подвергался остракизму и изгонялся из Афин, его имущество не подвергалось конфискации.) Солон с Клисфеном и отцы-основатели США, такие как Джордж Вашингтон и Джеймс Мэдисон, по сути исполняли роль арбитров, приемлемых как для элиты, так и для не-элиты; они институционализировали власть общества и одновременно способствовали расширению способности государства. Они создавали политическую среду, в которой развивалась способность государства – улучшалось регулирование, институционализировалось предоставление общественных услуг и совершенствовалось разрешение конфликтов: пример Красной королевы с «положительной суммой», когда в конечном итоге в результате соперничества усиливаются обе стороны. В Германии ситуация была иной, более поляризованной. Под поляризацией мы подразумеваем меньшее пространство для компромиссов между элитами и наиболее мобилизованным сегментом общества, желающим во что бы то ни стало оставить свой след в политике Германии (в частности, рабочим движением и его наиболее влиятельной организацией, Социал-демократической партией). Как следствие, вместо того чтобы поддерживать сотрудничество между государством и обществом и расширять базу для строительства государства, динамика эффекта Красной королевы в Германии скорее была игрой с «нулевой суммой», когда каждая сторона стремится уничтожить другую, чтобы выжить самой.