Четвертого декабря архиепископ и послы возвратились. Они выразили сожаление Новгорода за то, что отвергли слово «государь». И тогда последовал ответ Ивана: «Если вы признаете свою вину и спрашиваете, какой власти быть в нашей вотчине, Великом Новгороде, то наш ответ такой: мы желаем править в Новгороде так же, как в Москве». Послы отбыли. Седьмого декабря архиепископ приехал с теми же послами, и с ними были еще пятеро других. Они просили, чтобы наместник великого князя судил дела вместе с посадником, и предложили платить ежегодный налог – по половине серебряной гривны за каждое вспаханное поле. «Пусть великий князь правит независимыми городами новгородскими через своих наместников, только пусть не переселяет он людей с новгородских земель, не забирает земли бояр, не зовет новгородцев в Москву и не заставляет их служить в восточных землях».

Великий князь ответил через своих бояр: «Я же сказал, что желаю так же править в Новгороде, как и в Москве, а вы указываете, что мне делать. Какая же это будет моя власть?» Тогда они попросили его объяснить свою волю, так как они не знают, как он правит в «восточных землях». Новгородские бояре прекрасно знали, что собой представляет московская власть, но боялись окончательного приговора и притворялись, что не понимают, о чем идет речь. В конце концов Иван дал свой вердикт, который озвучили его бояре: «Мы правим так: не будет в Новгороде ни веча, ни посадника; вся власть будет в наших руках, а землями и деревнями будем управлять так, как и в восточных землях».

Такой ответ был как удар грома, несколько смягченный обещанием не переселять людей из Новгорода, не трогать боярские вотчины и оставить дворы в их нынешнем состоянии.

Новгородцы обсуждали слова великого князя в городе целую неделю на бурных собраниях. Наконец, партия умеренных и сторонников Москвы одержала победу и отправила все тех же послов сказать, что вече и посадник упразднены. Но они повторили свое ходатайство насчет земли и переселения людей из Новгорода, вызова их в Москву и их службы в «восточных землях».

Ясно, что новгородские бояре пожертвовали своей формой правления и действовали только в своих классовых интересах. Великий князь удовлетворил их просьбы, но, когда послы попросили его поклясться, что выполнит их, он наотрез отказался. Тогда они попросили его бояр дать такую клятву. И в этом им было отказано. Тогда они стали просить, чтобы будущий княжеский наместник дал им такую клятву, и опять получили отказ. Более того, Иван задержал послов в своем лагере на целых две недели. Он хотел, чтобы новгородцы потеряли терпение и полностью согласились на все условия. Он знал, что существует большая группа людей, которые все еще противятся ему и кричат на всех углах, что они должны воевать с Москвой до последней возможности.

Тем временем запасы продовольствия в городе иссякли, а так как там нашли прибежище много людей из сельской местности, начались голод и мор. В московском лагере продовольствия было в избытке, и Иван приказал псковским купцам продавать людям муку, рыбу и хлеб. Беспорядки и ссоры между отчаявшимися противниками Москвы и ее приверженцами не прекращались. Однако сторонники Москвы победили и сделали дальнейшее сопротивление невозможным. Главный новгородский воевода – князь Шуйский отрекся от своей клятвы городу. Двумя днями позже он беспрепятственно выехал из города в лагерь великого князя и поступил к нему на службу.

Двадцать девятого декабря Иван призвал к себе новгородских послов, чтобы подтвердить все условия, а затем отпустил их. Однако едва они скрылись с его глаз, как их остановили бояре и заявили, что государь требует себе города и деревни, иначе он не сможет управлять Новгородом. Им пришлось много раз проделать путь между лагерем московского войска и Новгородом, прежде чем этот вопрос был решен.

Новгород предложил два района, граничащие с Литвой, затем десять районов, принадлежащих архиепископу и монастырям; но Иван не хотел этих земель. Тогда они попросили, чтобы он сам сказал, чего же он хочет. Он потребовал половину земель архиепископа и монастырей и все новоторжские земли, кому бы они ни принадлежали. Народное вече в конце концов согласилось на это, но попросило, чтобы половина земель была взята у шести главных монастырей, а земли других – бедствующих – монастырей чтобы не трогали.

Иван согласился, и, когда по его приказу был составлен подробный список всех земель, он проявил благосклонность к архиепископу и забрал не половину его земель, а лишь одну десятую самых лучших территорий. Когда вопрос был улажен, послы стали умолять Ивана облегчить осаду, в ходе которой гибли люди. Он не спешил с ответом и повелел боярам завести разговор о ежегодном налоге на весь Новгород. После долгого обсуждения Иван согласился на половину серебряной гривны за каждое вспаханное поле каждого земледельца. В то же время по просьбе епископа он согласился не присылать своих писцов, чтобы они не обременяли людей. Он сказал, что полагается на честность новгородцев, которые могут сами собрать все налоги и доставить их тому, кому будет приказано их принять. Когда все эти условия были согласованы, Иван приказал расчистить для себя Ярославово дворище и составить документ, содержащий клятву для всего Новгорода. Этот документ подписал архиепископ, который приложил к нему свою печать вместе с печатями пяти районов Новгорода, и 15 января 1478 г. пятеро московских бояр, которые закончили вести переговоры, были посланы в город, чтобы привести к присяге всех жителей Новгорода.

С той поры вече прекратило существование. Высшие сословия – бояре, богатые люди и купцы приняли присягу во дворце архиепископа. А в пять районов Новгорода были посланы великокняжеские представители, которые приняли у всех простых людей присягу на верность. Затем новгородские бояре, боярские сыновья и богатые люди попросили великого князя взять их к себе на службу. На это он согласился, но при этом они должны были взять на себя обязательство сообщать о хороших и злонамеренных планах любых новгородских жителей в отношении великого князя Московского.

Лишь 18 января Иван разрешил селянам, собравшимся в городе в поисках безопасности, разойтись по домам, а 29 января он вступил в город, чтобы присутствовать на церковной службе, но потом возвратился в лагерь, так как в городе была чума. Там он оставался еще три недели, решая различные вопросы. В Ярославовом дворище вместо веча теперь остались двое наместников Ивана – князь Стрига Оболенский и его брат. На Софийской стороне города Иван выбрал двоих бояр – Василия Китая и Ивана Зиновьева. Эти четверо должны были управлять городом и вершить суд вместо бывших посадников и тысяцких. Затем, не обращая внимания на уже данное прощение новгородцам, великий князь приказал схватить ряд лидеров оппозиционной партии среди бояр и богатых людей и отправить в Москву; имущество этих людей было конфисковано. Среди схваченных была и известная вдова Марфа Борецкая с внуком Василием Федоровичем, которая умерла чуть позже в муромской темнице после того, как приняла монашеский постриг.

Иван уехал из Новгорода и 5 марта прибыл в Москву. Он выслал вперед бояр к своей матери, сыну и митрополиту с вестями о том, что взял свою вотчину в свою волю и стал таким же государем в Новгороде, как и в Москве. За Иваном ехали люди, которые везли вечевой новгородский колокол, который был повешен на кремлевскую башню и стал звучать вместе с другими колоколами.