– Не двигайся, – одними губами приказал ей принц.

Продолжая нещадно кромсать мечами магнолию, оба солдата были уже всего в нескольких метрах от Агаты, и Тедрос, глядя на Эстер, начал обратный отсчёт на пальцах: 3… 2… 1…

Мерлин и Эстер одновременно выскочили из кустов и выпалили по солдатам заклятиями. Эстер «своего» солдата просто оглушила и повалила с ног. Мерлин же – ну подросток, что с него возьмёшь! – увеличил шлем на голове «своего» солдата до размеров котла, оказавшись головой внутри которого солдатик одурел и принялся вслепую тыкать воздух мечом. Маг-озорник выпалил следующее заклятие, и меч солдата превратился в хорька. Мерлин недовольно покачал головой и выстрелил новым заклятием, но, очевидно, тоже не слишком удачно, потому что оно всего лишь заставило исчезнуть надетые на солдатике штаны.

– Ради всего святого, Мерлин, прекрати, – проворчал Тедрос.

Он подошёл к несчастному солдатику и оглушил его – по-простому, без всяких заклинаний, одним кулаком.

– Это всё проклятое зелье для старения. Я тебя предупреждал, между прочим, – пожаловался принцу юный маг.

– Ой, давай даже не начинай лучше, – сказала Эстер, освобождая хорька и выпуская его в кусты, на волю.

Спустя несколько минут два солдата в красно-чёрных доспехах ввинтились в ряды армейцев, собранных для поисков и поимки Тедроса из Камелота.

– Домик Белоснежки находится на восток отсюда, – шепнул Тедрос сквозь прорези своего шлема.

– Его тоже наверняка охраняют. Всё королевство под колпаком, – шепнула в ответ Агата. – Давай пойдём сразу к дому Чеддика.

– А где он, этот дом, мы же не знаем, – возразил Тедрос. – Это Софи знает, потому она нам и нужна!

Сквозь прорезь своего шлема Агата увидела, как Мерлин, Эстер и Анадиль подходят к пропускному пункту для горожан. Вооружённые идентификаторами личности солдаты пропустили их. Некоторое недоумение у них, правда, вызвало высветившееся имя Мерлина, но, взглянув на хилого юнца, проверяющий недоумённо пожал плечами и кивнул – проходи. Тедрос понимал, что им с Агатой через идентификатор не проскочить, поэтому он и решил, прикинувшись солдатами, просочиться сквозь всю толщу армейских подразделений и встретиться с Мерлином и ведьмами возле дома Белоснежки. Но казавшийся очень даже хорошим, этот план теперь выглядел, прямо скажем, глупым.

– Слушай, я с места сдвинуться не могу, – скрипнул зубами застрявший между громадными троллями Тедрос.

– Я тоже, – ответила Агата, плотно окружённая нимфами из Рейнбоу Гейл.

В отдалении застучали барабаны.

– Кончай толкаться, – грозно прорычал тролль, глядя на Тедроса. – Пихается тут, понимаешь. Умник нашёлся. Нам всем взглянуть на короля Райена хочется.

Тедрос и Агата дружно пригнули головы, надеясь, что тролль не сумел их как следует рассмотреть.

Барабаны звучали всё громче, к ним теперь прибавились нестройно звучащие трубы.

– Это Яфет, наверное, – прошептала своему принцу Агата. – Нужно поторапливаться.

Взвыли фанфары. Взвыли так громко и так близко, что у Тедроса с Агатой заломило зубы и затряслись высаженные вдоль границы Фоксвуда кусты и деревья. Затем разлетелась в разные стороны сорванная с веток листва, и границу пересекла колонна игрушечных лошадок. Впрочем, какие уж это лошадки, если каждая из них была размером с упитанного слона! Но любопытнее всего оказалось то, что каждая такая лошадь была покрыта мозаичной чешуёй из… сладостей. Была в той процессии мармеладная лошадь, и марципановая, и лошадь из рахат-лукума. Хрупкая на вид леденцовая лошадь и крепкая из тёмного трюфеля. Лошадь, покрытая толстым слоем глазури, и даже лошадь, облепленная ирисками. А самой большой – почти вдвое выше остальных – была лошадь, целиком покрытая ярко-красным лакричным леденцом, а на ней гордо возвышалась женская фигура в глухой – от макушки до пят – красной шёлковой накидке, сквозь прорези которой сверкали изумрудные глаза. На голове предводительницы лошадиного парада громоздилась сахарная корона с торчащими из неё наподобие оленьих рогов отростками. Фанфары, было такое ощущение, завывали прямо из брюха этой лошади, и под них коронованная фигура ритмично меняла свою позу – то дерево изображала, то колесо, а один раз даже сделала стойку на голове. Со стороны это больше всего напоминало какую-то странную конную йогу. Наконец игрушечные лошади остановились, замолчали безумные фанфары и барабаны. Женщина в красном оперлась обутой в сапог на высоком каблуке ножкой о голову лошади и, подбоченившись, обвела взглядом собравшихся вокруг неё солдат, прибывших сюда из всех уголков Бескрайних лесов.

– Привет, мальчики! А кто тут у вас за старшего? – спросила она с каким-то странным акцентом, одновременно вульгарным вроде, как у певички из дешёвого кабаре, но в то же время и аристократическим, как у настоящей леди. Загадочным у неё, одним словом, был акцент, загадочным – как, впрочем, и она сама.

Неудивительно, что солдатики уставились на неё, открыв рты.

– Эй, я спросила, кто у вас здесь главный перец? – повторила она.

– Я! Я! – откликнулся откуда-то издалека голос, а следом показался и его обладатель – коротышка в криво сидевшей на его лысой голове короне. Он пробрался сквозь расступавшуюся перед ним толпу и оказался перед всадницей в красном. Вблизи он оказался толстым, потным, в тоге цвета яичной скорлупы и с нелепым коричневым шарфом на шее. Ну, вылитый Шалтай-Болтай, одним словом.

– Я король Дутра из Фоксвуда! – с важным видом объявил Шалтай-Болтай. – Это моё королевство!

– Ошибаешься, малыш-коротыш, – ласково возразила наездница в красном. – Это моё королевство. Все Леса – моё королевство. Потому что я – Сахарная королева, знаменитая оперная примадонна и верховная повелительница всего, что только есть за Диким морем. Короче, я пришла заявить свои права на трон Камелота. Имею право.

Король был ошарашен, как и окружавшие его солдаты.

– Нет, постойте, это земля короля Райена… ну да, короля Райена из Камелота…

– Эй, дорогуша, насколько мне известно, никакого короля сейчас в Камелоте нет, – резко осадила его Сахарная королева. – Артур сказал, что на его трон метят двое. Ладно, мне совершенно наплевать, кто там будет вторым, но первой из претендентов буду я, это точно. Забег за короной продолжается, не так ли? То есть в камне застрял меч, который должен сам решить, кто станет новым королём, – я ничего не перепутала? Значит, я подхожу, хватаю меч, и он сразу решает, что я буду королевой. Так оно и будет, можете не сомневаться! Как говорят, к гадалке не ходи!

– Что за… – стиснул Тедрос руку Агаты, но она внимательно присматривалась сейчас к Сахарной королеве, а та, между прочим, к ней.

Король из Фоксвуда тем временем подтянул живот и выпрямился, чтобы казаться выше ростом.

– Я предан Льву. Как и каждый здесь присутствующий мужчина, – важно заявил он. – А у вас здесь прав никаких нет. Все ваши права там остались, за морем. Возвращайтесь в свои сахарные джунгли, залезайте на свою леденцовую пальму и сидите там, в тряпочку помалкивайте!