– …а в Лесах мы натолкнулись на Хорта, – закончил рассказ остроухий Векс.

– А что известно о рыцарях Ордена одиннадцати? – продолжила свои расспросы Софи.

– Послушайте, синьора Софи, – нетерпеливо махнула рукой Валентина. – Серпенте уже на пути в Фоксвуд, чтобы праздновать свой триумфо в третьем тесто. Звериные друзья принцессы Умы попытаются устроить ему барьера, но долго им не устоять. После этого он завладеет Экскалибуро, и тогда пу-пу-пу! Моменто! – и вот мы все уже мёртвые и зарыты под деревом гуанабана. Вам нужно возглавить нас, как когда-то это делал Хорт. Мы ваш легион, такой же, каким он был у Хорта. Да, мы разные. Всегдашники и никогдашники. Умные. Таланто. Элеганто. Ну, во всяком случае, в большинстве своём. – Она мельком кинула огненный взгляд на Айю. – Мы будем делать всё, что вы скажете, синьора Софи. Так с чего нам начать, чтобы помочь Тедросу победить?

Вот это Софи любила. Даже очень любила – командовать, придумывать хитрые планы, расставлять силы, устраивать противнику западни…

Но вместе с тем она ни на секунду не могла заставить себя забыть о Хорте. О том, как закрываются его глаза, как слабеет, разжимается его могучая лапа.

– У Яфета тысячи солдат, – покачала головой Софи. – Целые армии из соседних королевств, и добрых, и злых. Плюс король Фоксвуда на его стороне. И мальчики из дома, в который попал настоящий меч, Седрик и Калеб, они тоже поддерживают Льва. Перед Яфетом, как говорится, путь открыт. – Она посмотрела на Поспишила. Зажжённый факел в руке священника громко трещал, рассыпая янтарные угольки, и освещал своим колышущимся пламенем лица ребят, друзей-козлов, самого́ старого Поспишила, и все они выглядели унылыми, разочарованными, потому что явно ожидали от Софи чего-то другого. Она мысленно обратилась за советом к своему платью, но оно тоже промолчало. – Я не вижу ничего, что мы могли бы предпринять. На стороне Змея все Леса. Нам с этой силой не совладать.

– Глупости! – подбоченившись, взорвался вдруг Айя. – Софи, вы же классная колдунья. Ведьма высочайшей пробы. Вы возглавляли школу никогдашников во время гламурной революции. Победили в конкурсе талантов и придумали Антибал. Вы убили Рафала, целовали Тедроса – причём и как девушка, и как парень, – а ещё превратили Башню Школьного директора в свой собственный пятизвёздочный отель и при этом всегда выглядели уверенной в себе королевой ведьм. Не пытайтесь отвертеться. И не опускайте рук. Вы всегда находили выход из любой ситуации и сейчас тоже найдёте. Ведь именно это и делает вас той Софи, которую мы знаем и любим.

Софи посмотрела на Айю, на Валентину, на всех остальных учеников, смотревших на неё так, словно она по-прежнему была их деканом, мастерицей розыгрышей и уловок. Но не была Софи больше ни тем ни другим. А была она просто девушкой, которая открыла, наконец, для себя настоящую любовь, но для того лишь, чтобы тут же её потерять.

– Меч способен вытащить только Тедрос, но он сейчас далеко, – сказала Софи, пытаясь сглотнуть подкативший к горлу комок. – Они с Агги даже не знают, где он находится, этот меч…

Угольки на факеле священника затрещали громче, словно рассердились, услышав слова Софи. Неожиданно они начали один за другим срываться с места – это было похоже на то, что весь факел разваливается, и Софи даже успела испугаться, не загорелся бы от этого курятник, но угольки странным образом повисли в воздухе, зашевелились каждый сам по себе и стали всё больше напоминать…

Светлячков! Ну да, светлячков!

А затем светящиеся жучки сложились в мерцающую оранжевым светом картинку, точно такую же, как когда-то в Гномии, и на этом волшебном экране Софи увидела крупнозернистое изображение Тедроса и Агаты. Они скакали верхом на каком-то странном горбатом существе по заснеженному полю прочь от замка Авалон. Потом Софи заметила, что Агата смотрит прямо на неё горящими глазами, словно видит подругу на своём, сотканном из живых язычков пламени, экране.

– Софи, это ты?

– Агги! – ахнула Софи. – Слушайте, я нашла меч…

– В доме Чеддика, – не дал ей договорить Тедрос.

– Д-да! – удивлённо воскликнула Софи. – Но как вы…

– Встречай нас в доме Белоснежки, – приблизил своё лицо к экрану Тедрос. – В Фоксвуде. Поспеши!

– Нет! Фоксвуд – это западня! – закричала Софи, но картинка уже замигала, пошла полосами. С каждой секундой связь ухудшалась, пропадала. – Там чужие армии! Тысячи солдат! Вам туда нельзя! – Огоньки светлячков погасли. Всё. – Я не могу ещё и вас потерять! Нет, нет, нет! – Весь обуревавший Софи страх, вся её боль от потерь выплеснулась в этом крике. Закрыв лицо руками, тяжело дыша и всхлипывая, она продолжала говорить, раскачиваясь перед потухшим, исчезнувшим экраном: – Он мёртв. Я знаю, он умер… Я пыталась спасти его… Я сделала всё, что могла… Но он отпустил меня… Я просила его не отпускать… – Она уже рыдала так, что крупная дрожь сотрясала всё её тело. – Они не могут, не должны ехать в Фоксвуд… Пожалуйста… Я не могу больше никого терять… Только не после него… – Её рыдания стали тише. – Но потерять их я могу лишь по своей вине, не так ли? – Софи высоко подняла голову. – Победа Змея будет означать проигрыш для всех нас. Будет означать, что всё, что сделал Хорт для моего спасения, было напрасно. А что завещал мне Хорт? Быть отважной ради него. И закончить начатую им работу. – Она выпрямилась и закончила, вытирая заплаканные глаза: – Вопрос лишь в том, как это сделать? Агги и Тедди будут мертвы в ту же минуту, как только появятся даже не в само́м Фоксвуде, а просто где-то рядом с ним. Если только… Если только нет какого-то способа провести их в это королевство тайком… как… как…

– Как я пробрался к этим курам, – раздался ехидный, слегка гнусавый голос.

Софи повернулась в тот угол, откуда он раздался.

Два козла-библиотекаря расступились, и показался голый морщинистый кот, роющийся в кучке лежащих перед ним куриных голов.

– Я прикинулся их другом.

К коту слетелись светлячки и образовали что-то вроде мерцающей короны на его лысой голове.

– Ведьма из-за Дальнего леса, – церемонно поклонился Софи кот, сверкнув янтарными, как его корона, глазами.

– Император Тель Шорт, – выдохнула Софи.

Мысль о Хорте вновь толкнула её в сердце, но на этот раз на глазах Софи не было слёз.

Вместо этого её глаза сверкнули в ответ.

Такой боли в глазах Софи она не видела никогда. Ни в Гавальдоне, ни в Школе, ни в те годы, что были потом.