звали Иоанн Куркуас, т. е. по-армянски Ховханнес-Гурген), начинали всюду побеждать мусульман и навсегда оттеснять их «от Галиса к Евфрату», как написал продолжатель Феофана. Ховханнес радостно приветствовал это возрождение «римского» величия, надеясь, что оно принесет свободу его родине. «Воздадим благодарение Богу за то, что августейший могущественный император готовит свои войска для помощи нам… Мы покинуты. Нужно, чтобы вы стали мстителем за нас. Нужно, чтобы вы освободили нас…» Красноречиво описав страдания Армении от власти оккупантов или от мусульманских набегов, он называл эту помощь чем-то вроде крестового похода – вмешательством «воина Бога, могущественного императора римлян, коронованного Иисусом Христом». И то, что задумал великий прелат, действительно было крестовым походом, только названия «крестовый поход» еще не существовало. Ведь он просил базилевса ни более ни менее как отвоевать те христианские земли Востока, «которые первыми приняли нашу веру». Он действовал как прежние «защитники городов» и заявлял, что говорит от имени всех Багратидов и остальных армянских правителей. И предлагал от их имени формальное заключение союза с Византией: «Мы ищем союза с римской империей, так как это самый надежный и самый удобный путь для нас. Те, кто его не желает, уходят из паствы Господа. Именно ради этого мы повинуемся вашей воле и всегда будем ей повиноваться».

Византийский двор, должно быть, с огромным удовольствием воспринял это заявление и то, как оно было сформулировано. Приближенные императора сразу же отправили к царю Ашоту II посла Феодора Василика, который «вез с собой много великолепных даров и договор о союзе и дружбе». Феодор вначале отправился в Тарон, к патриарху Ховханнесу V, истинному зачинателю сближения Армении с Византией, а оттуда к Ашоту II. Царь и патриарх были приглашены в Константинополь. Ховханнес, хотя и был твердым сторонником союза, нашел возможность уклониться от поездки. Патриарх опасался, что при императорском дворе его обяжут признать халкидонское учение о Христе. Поэтому он не поехал к Босфору, а переехал в область Терджан, которая, впрочем, находилась близко от границы с Византией, в верховьях Евфрата, западнее Эрзерума. Потом он перебрался еще дальше на запад, в монастырь Гарник в Тордане, в области Даранахик, западнее Эрзинджана.

А вот Ашот II, чья поездка имела только политические цели, спокойно отправился в Константинополь (это был 921 г.). Всюду, где он останавливался на отдых, его принимали с поистине царскими почестями. Прием, которым его встретили в конце пути, отличался высочайшей утонченностью и величайшим великолепием. Ему оказали больше почета, чем знатнейшим князьям. К нему относились как к отпрыску царского рода и принимали почти с таким же великолепием, как самого императора. Ему подарили всевозможные украшения, положенные царям, его осыпали царскими почестями. Император называл его сыном мученика и обращался к нему «мое дорогое дитя». Император велел одеть его в пурпур, подарил ему великолепные одежды, украшенные золотом, и пояса, украшенные драгоценными камнями, усаживал его на быстрых коней, одетых в богатые попоны. И наконец, Ашот получил в подарок много ваз и кубков и много иной посуды из золота и серебра. Всем нахарарам, приехавшим с царем в качестве свиты, тоже щедро были оказаны почести. Им преподнесли крупные суммы денег и относились к ним с положенным почтением все время, пока они находились в Константинополе. Византийские летописцы также подтверждают, что Ашот был принят с великими почестями, и добавляют, что царь изумил придворных, свернув в кольцо железный прут.

За императорской пышностью, которой упивался патриарх-историк, мы угадываем важные переговоры. Несомненно, страх перед византийским вторжением и сама борьба возрождавшегося армянского народа сдерживали мусульман. Кроме того, эмир Юсуф, поднявший мятеж против халифа Муктадира, был схвачен и заключен в тюрьму властями халифата (919-922), но царь Васпуракана Хачик-Гагик напрасно пытался использовать эти благоприятные обстоятельства, чтобы снова начать наступления на северо-востоке своего государства, в пограничных округах Зареванд и Гер (Хой), в направлении Маранда и юго-восточнее Нахичевани. Из не слишком ясного по смыслу текста Ховханнеса можно сделать вывод, что это наступление не только потерпело неудачу, но и вызвало контратаку отрядов Юсуфа, которые дошли до берегов озера Ван и устроили набег на Мардастан и на окрестности самого города Вана. Впрочем, васпураканцы оправились от удара. Они не смогли договориться между собой, чтобы окружить и уничтожить налетчиков Юсуфа, но отбросили их к Салмасу и к округу Гер, то есть в земли северо-западнее озера Урмия, к границе Азербайджана. Кстати, соседи Васпуракана – Атом, ишхан Андзевацика, и Григор, ишхан Мокка, проявили достаточно любви к родине, чтобы помочь Хачику-Гагику в это тяжелое время. Он, как образно сказал Ховханнес, «вышел невредимым из столь глубокой пропасти», но его положение по-прежнему оставалось опасным.

Узнав об этих событиях, Ашот II посчитал, что ему следует вернуться из Константинополя в Армению. Императоры Роман Лекапен и Константин Багрянородный на прощание преподнесли ему, по обычаю, великолепные дары и, что было важнее, дали армию, которая должна была помочь ему умиротворить Армению. Эта демонстрация силы принесла отличные результаты, иначе быть не могло. Патриарх Ховханнес сообщает, что на обратном пути Ашот «установил свою власть во многих местах, которые покорялись добровольно и в большой спешке». Царь встретил сопротивление лишь в небольшом городе Кохб, стоявшем у слияния Ахуряна и Аракса, между Араксом и горой Перхи, в округе Чакатк. «Этот город принудили к повиновению, но за сопротивление отдали в рабство грекам». Это не значит, что в городе был размещен византийский гарнизон; речь идет о том, что его защитники были отданы в рабство византийским чиновникам и военным, которые возвращали Ашота II в его государство. К несчастью, округ Кохб принадлежал двоюродному брату и тезке царя, спарапету Ашоту[348], и случившееся стало причиной новых династических споров в Армении.

Соперничество двух Ашотов

Ашот II Эркат был торжественно введен обратно в свое царство византийской армией, и, по свидетельству патриарха Ховханнеса, народ усердно и спешно приготовил своему царю достойную встречу. Казалось, теперь Железный царь покончил с мятежами феодалов. Но едва он успел поселиться в Эразгаворсе, иначе Эразгаворке (Ширакаване), как вспыхнул новый мятеж, во главе которого встал Ашот Спарапет, двоюродный брат царя, сын его дяди Шапуха.

Ашот Спарапет, титул которого означал «генералиссимус», отличался, по словам патриарха Ховханнеса (который его хорошо знал), большой красотой и был весьма великодушным и щедрым. Очень вероятно, его феодальным владением были земли вокруг городов Багаран и Кохб, к северу и к югу от места слияния Ахуряна и Аракса, поскольку Ховханнес сообщает, что Спарапет построил в этих двух городах великолепные церкви. Так действовал тот удельный принцип, который в феодальной Армении