— Да? Я так и подумал. Больше ты его никак не испортил, надеюсь?

— Все правила соблюдены, — поспешно объяснил Фунир. — Его взяли не на земле Дьямона.

— Хорошо.

Он махнул рукой, и Сайгура опять тычком вынудили встать и подойти, и вновь поставили на колени.

— Добрый день, граф, — вдруг сказал князь на довольно хорошем побережном. — Видите, какой случай нам выдался познакомиться. А хотел вас попросту в гости пригласить.

Ещё дразнит, петух расписной…

— Добрый день… ваша милость… — Сайгур, по правде говоря, не знал, как правильно обращаться к этому расфуфыренному коротышке, ну да сойдёт, хорошо бы его вовсе не знать. — Не мечтал о нашей встрече, по правде говоря.

Это опять было непочтительно, поскольку Фунир с готовностью выхватил плеть, а Сайгур язвительно улыбнулся — ну кто бы сомневался. Но князь жестом остановил его, и показал на Сайгура:

— Разденьте.

С Сайгура тут же содрали всё, кроме штанов, рваная и окровавленная рубаха тоже была отброшена прочь.

Князь внимательно его рассмотрел.

— Да, я вижу, это раб дерзкий и непокорный, — он по-прежнему говорил на побережном, слова цедил насмешливо. — Залечить. И оденьте. Говоришь, ты купил его? — он глянул на Фунира. — Назови цену, тебе заплатят. Колдун?

Из-за спины князя выехал человек, точнее старик не моложе Фурати, одетый как все прочие, разве что его седая голова была непокрыта. Он не стал слишком приближаться, просто пристально посмотрел на Сайгура и что-то сказал князю.

— Ты всё-таки его испортил, — хмурясь, бросил князь Фуниру. — Зачем было надевать вечный ошейник?

— Это случайность, мой князь. И меня не было других… — Фунир низко поклонился, его глаза беспокойно забегали.

— Получишь за него половину стоимости. Конечно, из-за ошейника он не стал хуже как раб, но у меня на него были планы. Ладно, — он махнул Фуниру, как прогоняя мошку, и тот послушно отступил в сторону.

— Я слышал, ты воин. Хороший мечник. Да, граф? — опять обратился князь к Сайгуру.

— Верно, — признал тот, никак не титулуя князя, но на этот раз на непочтительность не обратили внимания.

— Это хорошо. Это я люблю. Будешь драться, а я посмотрю. Порадуешь меня.

— Нет, не буду.

— Это ещё почему? — князь улыбался, как будто происходящее доставляло ему немалое удовольствие.

— Никогда не стравливал ни собак, ни рабов, — сказал Сайгур. — И на месте тех и других не буду.

— Да? — князь приподнял бровь так знакомо, что у Сайгура заныло в душе. — Понятно. Но тут решаю я. А тебе понравится. И драться понравится, и награда понравится, если сумеешь получить. И отказаться не сможешь. С ним будешь драться! — он показал пальцем на Фунира. — Хорошими боевыми мечами. Что, граф, теперь захотелось?

Сайгур, услышав такое, удивлённо вытаращил глаза. Фунир тоже.

— Ну вот. Нас ждёт развлечение, да, тан Фунир? И передай же мне раба, — он вынул откуда-то из-за пояса монетку и бросил Фуниру, тот ловко поймал, и почтительно, рукоятью вперед, вручил князю плеть.

Удар князя был не сильным, сам по себе и следа бы не оставил, но плеть легла поверх старых рубцов и неожиданно дернула болью. Князь заметил.

— Залечить, — повторно приказал он. — Чтобы мог драться. Тану Фуниру не будет чести победить соперника, который весь в ранах. Заберите его, — он махнул рукой. — Кстати, граф, вам лучше знать, — добавил он. — Тан Фунир по ошибке надел на вас ошейник, который можно снять только вместе с головой. Это плохой способ стать свободным. Не делайте глупостей, граф…

Сайгура водворили в каморку с решеткой вместо одной стены, это был скорее зверинец, приспособленный для содержания людей — много вот таких зарешёченных комнатушек, причём прямо напротив была стена, и вообще, его каморка располагалась так, что из неё не было видно соседей. А соседи были — иногда с разных сторон доносились голоса. В каморке имелись низкие нары и стол, и ни одной скамьи или табурета, чтобы, например, сесть к столу. На нарах лежали набитый соломой тюфяк и одеяло — уже роскошь. И, по правде говоря, убогость обстановки и даже «звериная» решётка пока не волновали. Чего бы ни добивался князь, помещая его в такой «гостевой покой», это было место для передышки. Дорога, пусть и «фейская», стараниями «хозяина» Фунира была изматывающей. Хотелось забиться в какую угодно нору, чтобы отдохнуть и восстановить силы. А дальше… дальше будет то, что будет.

Приказ князя выполнили — к Сайгуру явился лекарь. Это был старик, которого сопровождал паренёк лет тринадцати, который нёс в корзине флаконы с зельями, чистое полотно и всё прочее нужное. Сайгура старик пощупал, послушал пульс и даже заглянул ему в рот, после чего напоил горьковатым зельем, которое развёл в чашке. Рубцы от плети, а также ушибы и потертости, приобретённые в дороге, на которые сам Сайгур и не взглянул бы, лекарь осмотрел и смазал, кое-где перевязал. В конце строго сказал что-то по-мукаррански.

— Есть и спать, господин, — перевёл мальчик, поднимая корзинку.

А потом принесли еду, хорошую и сытную — глиняный горшочек с крышкой, в котором оказался наваристый суп, а также свежие лепешки, кусок запеченного мяса, сыр и варёные овощи. Этого всего было бы даже слишком много для его обычного обеда, но теперь оказалось не много, а в самый раз.

А потом Сайгур спал. Долго и крепко.

Пробуждение было внезапным — от зычного крика, железного грохота и тряски — его бесцеремонно затрясли за плечо. Он вскочил, отталкивая кого-то, бесцеремонного…

— Вставать, — ломано гаркнули в ухо, — ты одеваться! Мой князь ждать! — и кинули в Сайгура свёртком одежды.

Одежда оказалась по крайней мере чистой, пахла травой и мылом. По виду она мало подходила для графа, но грустить об этом точно не стоило. Когда надевал рубаху, нащупал ошейник — и всё вспомнилось до подробностей.

Он раб. Говорят — раб навечно. Чушь, не бывает такого. Знахарь, у которого они с братом как-то закупали зелья, объяснял — такого не бывает. Все заклятья имеют или условия, или срок. Значит, в бездну князя с его вечным заклятьем…

И кувшин с водой стоял на столе, и лежали лепешки, но поесть ему не дали — конечно, князь ведь ждет. Удалось хлебнуть воды — свежей и холодной.

И что же так срочно нужно князю?

Свой путь в эту тюрьму, Сайгур, к удивлению, помнил смутно, как и город Измир, по которому его провезли. Зато теперь, идя в окружении стражи, можно было осмотреться. «Зверинец» был построен затейливо, так, что «каморки» располагались не вдоль одной линии, а смотрели в разные стороны — только из некоторых можно было видеть товарищей по несчастью. Некоторые решетки оказались открыты — не всех, что ли, запирали, как Сайгура?

— Эй, друг, что это за место? — он тронул за плечо шагавшего впереди стражника, тот в ответ, кажется, ругнулся по-мукаррански.