– У него нет иного выхода, раз со мной ваше участие, баронесса! – отвечал барон с веселой улыбкой.

Среди придворных о нашем дружеском общении не знал разве только тот, кто недавно выбрался из чащобы. Но таких при Дворе точно не было, а значит, знали все. Мне много раз говорили о сплетнях, которые ходят о нас с бароном. Как-то было даже, Гард бросил вызов одному из таких сплетников, требуя ответить за клевету. Его противник с кривой усмешкой выбрал пистолеты. Дуэль не состоялась, потому что о ней быстро донесли королю, и он запретил поединок под страхом ареста и показательной казни выжившего дуэлянта. Я облегченно выдохнула, а сейчас, вспомнив об этом случае, мстительно усмехнулась, потому что сплетником был один из тех, кто выбыл из этого состязания. Должно быть, он сейчас был счастлив, что тогда, еще в середине лета, государь остановил бессмысленное кровопролитие.

– Ох, я так переживаю, – поделилась со мной ее сиятельство. – Теперь, когда мой супруг выбыл, я всей душой с нашим дорогим бароном. Как бы мне хотелось, чтобы он утер нос всем нашим завистникам и неприятелям.

– Он сумеет отстоять честь ее светлости и ее свиты, – уверила я графиню и нервно потерла ладони.

Первым отстрелялся Дренг, и сделал он это превосходно. Следующим к мишени вышел граф Райетт. Приближенный государя, закончивший стрельбу, встретился с ним и что-то сказал главному егерю. Этого оказалось достаточно, чтобы бедолага несколько раз обернулся вслед Дренгу, растеряв всякую собранность. Я даже была уверена, что сказана была какая-нибудь ничего не значащая фраза, но этого хватило, чтобы отвлечь Райетта, соображавшего слишком долго и мучительно. И это сказалось на стрельбе, потому что, уже стоя у мишени, егерь вновь обернулся и пророкотал:

– Что вы имели в виду, ваше сиятельство?

– Я пожелал вам удачи, граф, – едва слышно нам ответил Дренг. – Стреляйте же.

Но собранность егеря была уже утеряна, и он промахнулся на первом же выстреле. Занервничав еще больше, Райетт выстрелил неточно, и пусть у него оставалось еще три выстрела, но эту схватку он уже проиграл. И когда Фьер вышел к барьеру, я затаила дыхание…

– Ваша милость.

Сердито фыркнув, я обернулась. Лакей, привлекший мое внимание, поклонился и произнес:

– Его Величество приглашает вас в свою ложу.

– О-о, какая честь, – восхитилась графиня Энкетт. – Впрочем, она ваша по праву, баронесса. Я лишь удивлялась, отчего не с первых минут.

– Всему свое время, ваше сиятельство, – улыбнулась я, вдруг ощутив внутренний трепет.

Уже подозревая, что стало причиной этого приглашения, я поднялась с места и последовала за лакеем. В это время раздался первый выстрел, и я порывисто обернулась. Слуга поднял красный флажок, обозначив попадание. Я широко улыбнулась, и в спину мне зашипели:

– Ваша милость, вы дева воздушная, но вовсе не прозрачная. Соблаговолите пройти дальше или же вернуться на место, но стоять вот так – это же верх неприличия.

Буркнув извинения, я поспешила пройти к лестнице, где вновь остановилась и посмотрела на то, как был поднят второй красный флажок.

– Ваша милость, – напомнил о себе лакей.

– Да-да, – рассеянно кивнула я, но с места не сдвинулась. Третий выстрел оказался таким же удачным, как и первые два.

– Государь ждать не любит, ваша милость, – воззвал ко мне лакей.

Протяжно вздохнув, я отвернулась и последовала за ним, правда, прошла ровно две ступеньки – снова раздался выстрел. И вновь попадание. На следующие ступеньки я поднялась задом, дождалась последнего выстрела и ликующе закричала:

– Браво!

Фьер обернулся туда, где уже привык меня видеть, однако не обнаружил, и я подпрыгнула, маша руками, чтобы привлечь его внимания. Гард заметил, помахал в ответ и поклонился, благодаря за поддержку.

– Ваша милость.

– Иду, – кивнула я и поспешила к ложе.

Бросив на нее взгляд, я обнаружила, что король взирает на меня, и выражение лица у него каменное. Подобрав юбки, я прибавила шаг, решив, что дикарке подобное простительно. Почти вбежав в ложу, я присела в глубоком реверансе, приветствуя государя.

– Прошу меня простить, Ваше Величество, – произнесла я. – Видят боги, я спешила, мое промедление продиктовано лишь желанием поддержать моего доброго друга. В моих помыслах не было…

– Сюда, – отрывисто бросил монарх, кивнув на кресло, поставленное рядом с ним.

Поклонившись герцогине, я поспешила занять место подле государя и устремила взгляд на арену. Теперь шла борьба за победу. Граф Дренг и барон Гард одновременно вышли к барьеру, чтобы поставить точку в споре за право называться победителем.

– Вы ведете себя вызывающе, ваша милость, – отчеканил король, не глядя на меня.

– Прошу прощения, государь, – ответила я и улыбнулась. – Мне всего лишь хотелось поддержать человека, которого я почитаю за друга.

– Меня вы тоже почитаете за друга, не так ли? – с легкой насмешкой спросил Его Величество. Ответить я не успела, потому что прозвучал следующий вопрос: – Мне любопытно, если бы я решил принять участие в турнире, вы тоже прыгали бы и кричали, поддерживая меня?

– Еще выше и громче, – заверила я.

– А если бы мы сошлись с его милостью, за кого бы вы переживали больше?

– За обоих, государь, – ответила я искренне. – И это было бы тяжкое для меня зрелище.

– Стало быть, предпочтения кому-то одному вы бы не делали? – он наконец посмотрел на меня.

Я скосила глаза на арену, чтобы узнать, как стреляет Фьер, и тут же услышала ядовитое:

– У вас косоглазие, Шанриз? Ваш король рядом с вами. Отвечайте.

Развернувшись к нему, я постаралась сосредоточить внимание только на государе.

– Ну?

– Ваше Величество, я уверена, что победа была бы на вашей стороне, поэтому я бы переживала больше за его милость, – не став увиливать и лгать, заговорила я. – Мне бы не хотелось, чтобы ему сильно досталось.

– А если бы побеждал он?

– Тогда бы я вновь переживала за барона, чтобы после его победа не обернулась крахом, – мы встретились взглядами. Взор монарха был холоден, мой упрям. – Ваше Величество, не извольте гневаться, но дело не в том, к кому я отношусь с большей теплотой, а лишь в разнице положений вашего и его милости. К тому же я не сомневаюсь в вашей победе не потому, что барон мог бы поддаться вам…

– Почему же тогда?

– Потому что уверена в том, что вы сильней, опытней и хладнокровней его милости. Вы – сильный противник, государь, и поединок с вами опасен. Лишь потому я говорю, что больше переживала бы за Гарда. В этом нет женской симпатии, только беспристрастная оценка физических возможностей.

Взор монарха чуть потеплел. Он отвернулся и посмотрел на арену.