фаворитку? Она похожа на графиню Хальт и, кажется, огорчена тем, что вы ее бросили.

– По какой причине вы спрашиваете меня об этом, ваша милость? – по-прежнему сухо спросил государь.

– Мы ведь друзья, – заметила я. – Друзья могут задавать разные вопросы, потому что неравнодушны к жизни друг друга.

Король посмотрел на меня, затем неопределенно пожал плечами и спросил с любопытством:

– Как вам эта дама? Она мне показалась весьма привлекательной. Уже не юна, но находится в той поре, когда бутон раскрывается полностью. К тому же хорошо сложена, у нее приятный голос и учтивые манеры. Не глупа. Да, она мне определенно понравилась. А каково ваше мнение, Шанриз, как друга?

Подавив вернувшуюся вспышку раздражения, я заставила себя улыбнуться:

– Мне сложно ответить, Ваше Величество. Я даже ее имени не знаю. Да и не замечала до этой минуты.

– Я приглашу ее в ложу, и вы сможете познакомиться с баронессой Таркис поближе, а после выскажете мне свое мнение. Да, определенно, мне нравится эта идея. К тому же мы не довели с ней нашу беседу до конца.

– На всё ваша воля, государь, – я склонила голову и понадеялась, что мой зубовный скрежет остался не услышанным.

Глава 23

Баронесса Таркис впорхнула в королевскую ложу, сияя радостной и чуть смущенной улыбкой. Его Величество поднялся ей навстречу, подал руку и лично сопроводил туда, где стояли его и мое кресла. В этот момент взгляды всех, кто находился в ложе, устремились на светловолосую женщину, чем-то и вправду напоминавшую графиню Хальт. И только ее светлость обернулась ко мне и в недоумении вскинула брови. Я коротко вздохнула и перевела взгляд на ристалище, куда как раз выходили первые пары дуэлянтов. Барон Гард еще ждал своей очереди, потому взор мой рассеянно бродил по представшему зрелищу, пока не увлекшему меня.

Мне не хотелось смотреть на то, как государь целует руку женщине, которую привели ему для утех во благо другого рода. Его галантность была неприятна, сама белокурая баронесса раздражала, и мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями. До последнего момента я надеялась, что король не пригласит эту даму, однако пригласил…

– Ваша милость, – услышала я, но не обернулась, потому что рядом с ним уже была другая милость, и слова могли быть обращены к ней. – Баронесса Тенерис.

Повернув голову, я встретилась с изломленной бровью государя. После этого поднялась и присела в реверансе. И… он усадил свою гостью на мое место. Теперь рядом с государем сидела другая баронесса, для меня поставили кресло рядом с ней. Мне захотелось уйти, но сделать этого не позволял этикет и опасения, что так я разозлю короля, и без того негодовавшего после моей выходки у стола. На мгновение кровь бросилась мне в лицо от чувства унижения, а уже в следующий миг я поняла, что это ответ Его Величества на признание Дренга. И я успокоилась.

Устроившись в новом кресле, я благодарно улыбнулась государю. Он хмыкнул, сел сам и развернулся к баронессе Таркис так, что теперь он мог видеть нас обеих.

– Как вы находите турнир, ваша милость? – спросил король, не у меня.

– О, Ваше Величество, он восхитителен! – восторженно произнесла женщина. – Как же хорошо, что вы придумали это развлечение. Я получаю огромное удовольствие. Но безумно жаль одного… – она замолчала, опустила глаза, но вскоре бросила на монарха кокетливый взгляд из-под ресниц, и он не стал разочаровывать даму и с готовностью спросил:

– Чего же, ваша милость?

– Я не смею сказать об этом, – заупрямилась баронесса, продолжая обстрел государя глазами.

– Чего же вы стыдитесь, ваша милость? – с любезной улыбкой спросил король. – Говорите же, не бойтесь.

Баронесса Таркис чуть изменила позу, всего чуть-чуть, но теперь ее грудь в глубоком декольте была похожа на предлагаемое лакеем блюдо, подставленное почти под нос Его Величеству. Его взгляд скользнул туда, куда ему предлагали заглянуть, после посмотрел в глаза ее милости прямым взглядом и спросил незнакомым мне тембром, живо напомнив урчащего кота:

– Так что же вас огорчает, ваша милость?

– Смею ли я признаться в этом…

– Приоткройте завесу своей тайны, баронесса, – улыбнулся король.

За нашими спинами явственно хмыкнула герцогиня. Его Величество покосился на нее, но ее светлость уже с преувеличенным интересом взирала вниз на ристалище. Впрочем, сомнений не было, что она продолжает слушать.

– Меня огорчает, что там нет вас, государь, – с придыханием ответила женщина и подалась вперед. – Вы бы затмили всех остальных, Ваше Величество.

– Чем же? – полюбопытствовал тот.

– Вы так прекрасны, так восхитительны и мужественны государь, – продолжила выводить трели ее милость.

– Вот как, – король склонил голову: – Благодарю, баронесса. Шанриз, – вдруг обратился он ко мне. Я ответила вопросительным взглядом, и государь не без ехидства произнес: – А вы говорили, что я вовсе не красив, что у меня резкие черты лица.

– Но в мужественности я вам не отказала, Ваше Величество, – справедливо заметила я.

Кто-то ахнул, выдав, что слушает нас не только герцогиня. Баронесса Таркис в священном ужасе на миг прикрыла губы кончиками пальцев, а после жарко заверила монарха:

– Но это неправда, государь. Вы необычайны хороши собой.

Король смотрел на меня с неприкрытой иронией, я пожала плечами и отвернулась, скрыв улыбку.

– Стало быть, я красив? – вопрос относился уже не ко мне.

– Я не посмела бы лгать вам, Ваше Величество, – ответила баронесса Таркис.

Тихо фыркнув, я устремила взгляд на ристалище. На арену вышел барон Гард. Он отсалютовал своему противнику рапирой и приготовился к поединку. Я подалась вперед, готовая следить за моим другом, наперсником и фаворитом на время турнира. Лицо барона было суровым, он всё еще злился, и причиной его гнева была я. Покачав головой, я перевела взгляд на графа Дренга, чей поединок начался раньше и всё еще продолжался.

– И все-таки он хорош, государь, – произнесла я, глядя на королевского любимца.

– Барон Гард? – уточнил монарх.

– На его милость я никогда не смотрела, как на мужчину, вы же знаете, государь, – укоризненно ответила я. – Я говорю о его сиятельстве, о графе Дренге.

– То есть в нем вы видите мужчину? – уточнил король.

– Невозможно не видеть то, что сразу бросается в глаза, – сказала я, продолжая увеличивать шансы Фьера на беспристрастное судейство. После повернула голову к своей соседке и спросила ее: – А как вы считаете, ваша милость?

– За сиянием величия государя я не вижу иных мужчин, – ответила она, бросив на меня короткий взгляд, и вновь сосредоточилась на повелителе Камерата.

– Отрадно слышать, – ответил король, но его тон в этот раз