— Зачем принесла?.. Ладно, беги к себе! Быстро. Тебе непоздоровится, если увидят со мной.

Он грубо оттолкнул ее, закрыл дверь. Из коридора послышалсягорестный вскрик, потом детские шаги удалились. Мрак с неудовольствием подвигалплечами. Хрюндя уселась так по-хозяйски, как будто он всего лишь передвижнойнасест. Не понимает, что его сейчас и муха свалит, даже не самая крупная.

Не успел осмотреться, как услышал за дверью тяжелые шаги.Дернулся было к норе, но стоит ли прятаться тому, кому уже нельзя посмотреть вокно, чтобы не увидеть снегопад?

Дверь распахнулась как от пинка ногой. Там стоял новыйпостельничий. Его называли, как Мрак слышал, Угодником. Он улыбалсяторжествующе, но когда увидел Мрака, улыбка сперва исчезала, сменившисьгримасой удивления, затем снова вернулась — победная, злая.

— Ты, — сказал он пораженно, — опять цел...

Мрак ощутил боль и ссадины по всему телу:

— Цел?.. Ну-ну. Где Додон?

Угодник рассматривал его с удовольствием, как смотрел быволк на ягненка:

— Этот дурак? Там, где он заслуживает.

— Ты... убил его? — спросил Мрак неверяще. — Убил царя?

Угодник оскалил зубы в недоброй усмешке:

— Плохо жить без царя в голове. Но без царя в стране... Но яне убил, конечно. Разве я похож на дурака или Додона, что одно и то же? Если быможно было убить сто раз... или хотя бы девяносто, то я бы, пожалуй, не утерпелбы. А так убью, и он не будет знать, что я владею его дворцом, людьми, топчуего ковер, сплю на его ложе, плюю в его соловья и дергаю из него перья.

— Ага, — сказал Мрак понимающе.

— Вот тебе и «ага». Он на цепи в темном подвале. Я ужедважды заходил помочиться на него. С высокой ступеньки, конечно. Рассказываю,кого из его любимцев отстегал кнутом, а кого пожаловал плетью. Тюремщики знают,что если пленник околеет, я их всех посажу на кол. Я не собираюсь лишатьсяудовольствия... так скоро.

— А где... Светлана? — спросил Мрак.

Он задержал дыхание. Угодник растянул губы в усмешке:

— А как ты думаешь? Я мог бы взять ее в жены илиналожницы... Но она больно строптива. Понятно, я отдал ее в жертву. Красивыеженщины — всегда жертвы.

— Кому?

— Тому, кому пообещал в обмен на это царство.

Сильным ударом он сшиб Мрака на каменный пол. Хрюндя жалкоквакнула, ее отбросило в самый угол. Когда Мрак перевернулся и сквозь залитыекровью глаза увидел постельничьего, от ужаса волосы поднялись на загривке.

Черты лица Угодника преображались. Сквозь человеческое лицоясно выступило звериный облик. Но это был не лесной или степной зверь. В одеждеи доспехе Угодника стоял зверь ночи, зверь подземного мира. Одежда трещала,расходилась по мере того, как могучая плоть становилась шире. Морда сталаширокой как у медведя, только это был лик гигантской ящерицы. Лицо былокостяным, покрыто плотной чешуей, в узких щелях багровым горели нечеловеческизлобные глаза.

— Угодник... — прохрипел Мрак, он выплюнул сгусток крови,изо рта текла алая струйка. — Ты.. из нижнего мира?

— Мы все из нижнего, — проревел Угодник. — Но не всемдостаются такие слуги.

Мрак пытался подняться, выплюнул кровь из разбитого рта,прохрипел неверяще:

— Додон... был слугой нижнего мира?

— Да, — ответил Угодник. — Хоть он этого и не знал.

Он с силой ударил его ногой. Мрак слышал как хрустнулиребра. Острая боль пронзила грудь. Он отлетел в другой конец подвала, ударилсяо стену.

— А ты узнал, — сказал Угодник со злым удовлетворением, — ноненадолго.

— Но как ты... — прохрипел Мрак. — Как ты пришел?

— Мы всегда приходим, — сообщил Угодник, — когда гибнутлучшие... А те, кто остается, сами открывают нам дорогу.

Он ударил его ногой, Мрак услышал треск ломаемых ребер.Бездыханный, он чувствовал как холодные когтистые пальцы,

крепкие как бронза, сомкнулись на его горле. Багровые глазавпились в лицо.

— Подыхай, — прорычал Угодник. — Мясо... Что барахтаешься?..Я неуязвим даже для мечей и топоров...

И все же Мрак противился изо всех сил, хрипел, но зверьпреисподней не давал разомкнуть свои пальцы. В глазах темнело, в ушахзагрохотали молоты. Чудовище приблизило оскаленную пасть к его горлу, новнезапно дернулось и ткнулось мордой в его подбородок. Мрак хрипел, боролся,чудовище словно бы заколебалось, наконец с раздраженным ревом поднялось,оставив его на полу хватать широко раскрытым ртом воздух как рыба на горячемпеске.

Мрак с изумлением видел как оно завертелось на месте,наступая на полы плаща, заворачивало короткие лапы за спину, пытаясь достать...Хрюндю!

Зубастая пасть жабы сомкнулась на шее чудовища. Как раз втом месте, где кончается череп, и начинается шейные позвонки.

Зверь извернулся и наконец ухватил когтистой лапой жабу затуловище. Мрак видел как толстые пальцы стиснули ее тело, как Хрюндявытянулась, но зубов не расцепила. Там брызнула странно черная кровь,затрепетала плоть. Чудовище взревело от боли и страха, на миг оставило Хрюндю,но, сообразив, что та вот-вот перегрызет жизненно важные жилы, рвануло ее ссилой, отодрало с клочьями своей кожи и мяса, швырнуло о стену.

Горящие багровым глаза снова нашли Мрака. Мрак торопливоподобрал с пола игрушечный кинжальчик Кузи. Чудовище прыгнуло на него сверху:

— Умри!

— Тебя тем же концом, — прохрипел Мрак все еще сдавленнымголосом, — в то же место...

Чудовище успело увидеть как в кулаке Мрака блеснуло. Мракзнал, что это глупо, но нельзя уходить из жизни, не брыкаясь до последнего, иударил детским кинжальчиком изо всех сил. Он услышал треск вспарываемой плоти,несокрушимой плоти зверя, а тот вздрогнул и с тупым изумлением посмотрел насвой живот.

Кулак Мрака погрузился по запястье в его внутренности. Зверьслушал треск, боль, затем рука Мрака дернулась вверх, и боль пронзилараспоротое сердце зверя.

Они стояли лицом к лицу, горящие глаза зверя полыхнулирастерянной яростью:

— Ты... откуда ты...

— В хозяйстве все сгодится, — прохрипел Мрак. — Хотя, еслипо чести, сам не думал, что в серебре такая мощь...

Серебряное лезвие дымилось, разъедаемое черной ядовитойкровью. Мрак отступил и, не глядя на шатающегося зверя, присел возле Хрюнди.Она лежала на боку, судорожно дергала лапами.

— Дурочка! — прошептал Мрак почти нежно. — Он же убилтебя...