– Именно о нем.

– Ну а мотив?

– Узнаешь из отчетов. Кэрью собирался предать память о Цианине и снова жениться.

– Понятно. – Кремер повернулся к окружному прокурору. – Вы с этим согласны?

– Нет. Я сомневаюсь, – ответил Скиннер и, замявшись, добавил: – Дело чертовски запутанное. Андерсон две недели продержал индейца за решеткой, а потом отпустил, поскольку Гай Кэрью подключил к делу Сэма Орлика. Собственно, у нас вообще нет конкретного подозреваемого.

Кремер пристально посмотрел на окружного прокурора и медленно, с расстановкой произнес:

– Пожалуй, мне стоит кое в чем признаться. Ну да, я сказал, что ничего не знаю об убийстве Кэрью, но, по правде говоря, не далее как сегодня я слегка поспорил по этому поводу с одним из попутчиков. И узнал много чего скандального, хотя и ничего конкретного. И у меня вопрос. А как насчет Гая Кэрью? Его, случайно, не подозревают? – Увидев, что окружной прокурор и комиссар полиции многозначительно переглянулись, Кремер широко ухмыльнулся. – Тогда позвольте продолжить. Давным-давно, задолго до того, как в Маунт-Киско вообще появились индейцы, одному парню перерезали горло, и он отдал Богу душу. Когда честный детектив обнаружил убийцу, им оказался филантроп по имени Иззи Газукс, который владел недвижимостью по обоим берегам Гудзона да к тому же был вице-президентом Общества по предотвращению жестокости по отношению к политикам. В результате честный детектив отправился в деревню разводить цыплят. Надеюсь, вы понимаете, что я не слишком люблю цыплят?

– Ты с ума сошел! – брызгая слюной, воскликнул комиссар полиции. – Как ты мог подумать, что мы вытащили тебя из Канады, чтобы прикрыть свои задницы?!

– Ладно. Значит, Гай Кэрью – самый обычный человек?

– Однозначно! – огрызнулся Скиннер. – Раз уж ты ставишь вопрос ребром, я скажу, что, по-моему, Андерсон прокололся с Гаем. Гай Кэрью наполовину индеец. Цианина была его матерью. И ему вряд ли могло понравиться, что отец снова собрался жениться. Гай – наследник всего состояния. Отец годами щедро снабжал сына крупными суммами денег на нужды индейцев, но источник средств мог вот-вот иссякнуть. Гай только что вернулся с Запада и седьмого июля находился в доме в поместье Лаки-Хиллз. Я бы еще две недели назад посоветовал Андерсону предъявить Гаю обвинение, если бы не одно «но»: у парня есть алиби.

– И надежное?

– Ну… У Кэрью-младшего в спальне была женщина. Она находилась там с двух часов ночи до момента прихода старого индейца с сообщением об убийстве.

– И насколько она хороша? Она надежный свидетель?

– Я бы сказал «да». Порция Тритт.

– Не знаю такой. А вы?

– Я с ней встречался. Красивая и умная. Заарканила старого Кэрью. Он собирался на ней жениться.

– И при этом она находилась в комнате Гая с двух часов ночи и до самого утра. Красивая история, ничего не скажешь! А что, Гай действительно такой бабник?

– Бабником его никогда не считали. Хотя несколько лет назад у него вроде была интрижка с Порцией Тритт. Впрочем, ты найдешь это в отчетах. После убийства отца Гай часто с ней виделся. А недавно он закрутил с другой девицей, тоже весьма неглупой – некой дизайнершей по имени Джин Фаррис. Информация есть в отчетах. Мы, естественно, держали Гая под колпаком и неделю назад приставили хвост к Джин Фаррис. Но в результате оказались в ситуации, которую смело можно назвать тупиковой. Можно предположить, что алиби для Гая Порция Тритт выдумала, однако поди докажи это или хотя бы догадайся, зачем ей так поступать. Кроме этих двоих, в ту ночь в Лаки-Хиллз было четверо гостей: импортер тканей Лео Кранц, старинный друг семьи Кэрью; Эмори Байсе, директор национального музея индейцев, которого спонсировал Кэрью; Мелвилл Барт – фирма «Барт и Помрой», Уолл-стрит и железные дороги – с супругой. Хотя не исключено, что все они невиновны. Любой человек, знающий местность и привычки Кэрью, мог запросто пробраться в поместье и тайком проникнуть в гробницу. Заметить непрошеного гостя мог разве что индеец, но его вырубили. По крайней мере, так он говорит.

– А если поскрести по сусекам?

– Там тоже негусто. Только две вещи. Андерсон клянется, что расследование вели первоклассные специалисты. Отпечатки пальцев Порции Тритт были обнаружены в четырех местах: на медной двери гробницы и на рукоятке поворотного рычага, на одной из витрин с реликвиями, но не на той, где хранился нож, на стеклянной крышке гроба Цианины и на древке копья. Копье висело на своем месте на стене, и, судя по металлическому наконечнику, им давно не пользовались. Порция утверждает, что Кэрью приводил ее в гробницу за неделю до своей смерти.

– Насколько я понял, Вэл Кэрью разрешал посещать гробницу лишь сыну, Байсе и индейцу.

Скиннер пожал плечами:

– По крайней мере, она так говорит. На ноже и на палице отпечатков пальцев нет. А еще люди Андерсона нашли ключ, который должен был помочь разгадать загадку. Должен был, но не помог. В левой руке Кэрью был зажат обрывок то ли нитки, то ли пряжи, то ли чего-то такого. Нитка была шерстяной, темно-красной, полтора дюйма длиной. Похоже, Кэрью после скользящего удара по скуле попытался схватить нападавшего и в результате выдернул нитку из его одежды, но затем получил второй, уже смертельный удар по голове. Итак, было бы логично предположить, что благодаря современным лабораторным методам красная нить позволила бы получить ответ, и действительно, ответ отчасти удалось получить. Эксперты установили, что в их руках оказался обрывок пряжи, которую индейцы юго-запада Америки использовали два-три века назад. Ткань из подобной пряжи называлась «байета». Итак, Андерсон держал рот на замке, резонно опасаясь, что убийца может узнать об имеющейся зацепке. Однако зацепка эта ничего ему не дала, и неделю назад мы решили организовать неофициальную утечку информации, хотя и не ее публикацию. Что было ошибкой. Мы ничего не обнаружили, а позавчера об улике прознал некий пронырливый репортер, который тут же принялся что-то вынюхивать. Нам с большим трудом удалось помешать публикации, но треклятый репортер уже успел наделать бед. Он растрепал об улике… впрочем, всё тут. – Окружной прокурор положил стопку бумаг обратно в папку, которую подтолкнул к Кремеру. – Ты все найдешь в отчетах.

Кремер с тяжелым вздохом поднялся и сунул папку под мышку.

– Надеюсь, что так, – буркнул он. – В Канаде у меня был проводник-индеец. Я намерен поймать этого сукина сына с палицей, который испортил мне отпуск. Никуда он не денется… При наличии вашей шикарной зацепки можно сказать, что его судьба уже висит на ниточке. Ха-ха-ха! – Ехидно рассмеявшись, он вышел из кабинета.

Глава 3

Как могло случиться, что пресс-показ осенней коллекции Бернетты (одежда