надежности заклеенная широкой желтой липкой лентой.

– От мистера Кроуна, – подойдя к столу, сообщила секретарша.

– Слава богу! – резво вскочив со стула, воскликнула Джин Фаррис. – Я боялась, что не получу его вовремя. И мне не удастся похвастаться. Нет, Кора, не уходи. Хочу услышать твое мнение. Эйлин, ты тоже останься. – Джин сняла крышку коробки, развернула лежавший сверху наряд и поднесла к глазам, чтобы получше рассмотреть. – Боже мой! Он неправильно расположил полоску… Ой, нет! Все в порядке. Вы только посмотрите, как она сходится с полоской на жакете. Эй, а тут что такое? Кора, выдерни эту ниточку! Ну разве не чудо? Ты могла подумать, что эта полоска будет смотреться так ненавязчиво? И все потому, что она заглушается темным фоном. В этом-то и фокус! Здесь все обман зрения! – Джин рассмеялась. – Она сняла халат, а вместе с ним, похоже, и платье. Нечто из легкого шелка на тонюсеньких бретельках прикрывало тело с красивым загаром немногим больше, чем модный купальный костюм, практически не оставляя простора для воображения. Джин потрогала розовый шелк. – Эйлин, ты это видела? Такое представлено в «Бретоне». Они называют это «коллекционирующее белье». Ну разве не ужасно?! Коллекционирующее, косметизирующее или еще как-то – не запомнить!.. Кора, дорогая, достань из шкафа коричневые туфли-лодочки. Нет, не тут, а там. Хорошо, что на улице не слишком жарко, потому что я хочу продемонстрировать это вроде как случайно… Ой, совсем забыла позвонить в «Робертс и Крил». Попросить, чтобы они отправили образцы той смесовой…

Пока она говорила, мисс Делани рылась в ящиках в поисках чулок, подходящих для коричневых лодочек.

Глава 2

Сняв двумя пальцами с языка крошки от сигары, инспектор Кремер смахнул их в пепельницу на столе комиссара полиции.

– Я вовсе не пытаюсь вас пнуть, – заявил он. – А просто говорю. Я хочу сказать, почему мы должны извиняться, если это не наше дело и мы тут вообще ни при чем. Впервые за пятнадцать лет я позволил себе взять человеческий отпуск и не хочу, чтобы меня вызывали из-за того, что произошло чуть ли не на Северном полюсе.

Окружной прокурор Скиннер раздраженно отмахнулся:

– Кремер, остынь! Ты злишься, потому что рыбалка не задалась и тебя покусали мухи. Маунт-Киско – вовсе не Северный полюс. Да, это находится не в нашей юрисдикции, но окружной прокурор Уэстчестера Андерсон попросил помочь, а так как пресса и публика знают, что мы как-то участвуем в расследовании, нам нужно держать хвост пистолетом. Так или иначе, ты все равно приехал. Неужели ты хочешь сказать, что не читал об этом деле?

– Хочу, – с горечью проронил инспектор. – Вообще-то, я был в Канаде. Клеймил лосей, а что касается рыбы…

– Ну ладно, – оборвал инспектора Скиннер. – Тогда тебе стоит послушать. Хомберт, я могу начинать?

– Валяй, – кивнул комиссар полиции.

– Хорошо. Постараюсь по возможности быть кратким. – Скиннер достал из папки толстую пачку бумаг, положил их на стол и откинулся на спинку кресла. – Полагаю, тебе известна история Вэла Кэрью.

– Кое-что.

– Тогда сейчас ты узнаешь все. Тридцать пять лет назад он жил в Оклахоме. Был игроком. Мы не смогли ничего нарыть на него раньше тысяча девятьсот пятого года, когда он встретил индианку чероки и женился на ней. У них родился сын. До тысяча девятьсот тринадцатого года они жили на землях племени. Затем там нашли нефть, и индейцы хорошо поднялись. Отец индианки – ее звали Цианина – был вождем племени с десятью земельными наделами. Поэтому он снабдил Кэрью и дочь деньгами, и они уехали на восток, прямо в Нью-Йорк. А так как Вэл Кэрью был прирожденным игроком, он отнес деньги на Уолл-стрит, где играли по-крупному. И за пять лет, к концу войны, он в десять раз умножил свои вложения и научился всем биржевым трюкам. Десять лет назад, в тысяча девятьсот двадцать седьмом году, его жена умерла. В Нью-Йорке он представлял Цианину как индейскую принцессу, и для него, похоже, она действительно была принцессой, можно сказать, богиней, так как он боготворил жену с первого дня супружества и до ее смертного часа. – Скиннер порылся в бумагах, вытащил одну и придвинул поближе к Кремеру. – Вот ее фото. Люди говорят, что в жизни она была еще красивее. Но я этой женщины никогда не видел. Так или иначе, к тысяча девятьсот двадцать седьмому году Кэрью сказочно разбогател и после смерти жены воздвиг в своем поместье Лаки-Хиллз, к северу от Маунт-Киско, гробницу из желтого песчаника размером с конюшню. Кстати, я там был. Мы все там были по особому поводу. Стены внутри украшены индейскими реликвиями, ими даже набиты шкафы-витрины. Высота потолка тридцать футов. Каменные ступени ведут к каменному постаменту, на котором установлен обтянутый оленьей кожей деревянный гроб со стеклянной крышкой. В гробу, выставленная на всеобщее обозрение, покоится Цианина. Это нужно видеть.

– А мне нужно вернуться в Канаду на рыбалку.

– Ой, забудь! Так или иначе, она там лежит. Я ее видел. Мы все ее видели. Картина вроде бы гротескная, хотя это не так. Она правда впечатляет. А теперь насчет гротеска. Вдоль одной стены в двадцати футах от пола тянется ряд отверстий диаметром восемь дюймов. Всего триста шестьдесят пять отверстий. Снизу кажется, будто это просто дырки в стене, но если подняться по лестнице и заглянуть в такую дыру, то можно обнаружить, что на самом деле это цилиндр, который проходит сквозь стену толщиной тридцать дюймов и в который поступает дневной свет. Как думаешь, для чего пробиты цилиндры?

– С меня хватит, – покачал головой инспектор Кремер. – Черт, вы могли бы все это напечатать и отправить мне по почте!

– Ага. Но ты должен видеть всю картину. Как я уже говорил, Вэл Кэрью был прирожденным игроком и, как все игроки, ужасно суеверным. Он также боготворил свою жену Цианину. И наконец, чероки всегда были солнцепоклонниками, а отец Цианины уважал древние обычаи, которые большинство его соплеменников перестали соблюдать. Обо всем этом я узнал от Эмори Байсе, директора национального музея индейцев. Ты с ним еще встретишься. Погоди, дай досказать. Отверстия в стене были нужны вот для чего: они расположены таким образом, что каждое утро, через час после восхода солнца, солнечные лучи проникали через одно из отверстий и падали прямо на лицо Цианины. Это требовало сложных математических и инженерных решений. Но у Кэрью были хорошие специалисты.

– Минуточку… – Кремер, скосив глаза, переместил во рту сигару. – Я о таком вроде бы слышал.

– Очень может быть. Египтяне использовали этот трюк при строительстве пирамиды Хеопса, однако он работает только один