Михаил Леонидович пытался нас успокоить и просил подождать еще чуть-чуть: «ведь должна же Лада Фетисова прислать ему подарочный экземпляр», мы все-таки не удержались. Михаил Сахаров — эксперт фирмы по работе с НХЛ, неоднократно бывавший в США и Канаде, помчался на Новый Арбат в «Дом Книги» и торжественно внес ее в кабинет.

Мы с благоговением раскрыли хрустящие страницы книги в суперобложке, и тут наступила вторая серия немой сцены из «Ревизора» (первая, как помнит читатель, имела место в момент неожиданного прихода Фетисова в «Совинтерспорт» в 1993 году). Ладно бы, если Фетисов просто забыл упомянуть и поблагодарить Никитина в своем опусе, такое как раз достаточно часто случается. Нет, Фетисов не хотел забывать Михаила Леонидовича, но лишь в той традиционной роли, где «Совинтерспорт» представляется в виде плевательницы для тех спортсменов, тренеров и журналистов, у которых постоянно сбивается лишняя слюна на уголках губ, им постоянно надо куда-то сплюнуть, а вот и «Совинтерспорт»! Здрасьте! Не остался Фетисовым незамеченным и Галаев. А как же?! Об участии Никитина на суде ни слова, ни намека! Об Орлове, правда, тоже. О суде вообще Фетисов старался говорить по-своему, коротко, типа: «Я, Фетисов, сам за себя, а Малкович — это Америка. Ну, я взял, и выиграл суд». Здорово!

Никитин сразу не поверил своим глазам и вынужден перелистать всю книгу еще раз. Он долго держал ее в руке, даже перевернул несколько раз — вдруг что-то произойдет, и буквы выстроятся в другой ряд. Действительно, о нем Фетисов вспомнил, но лишь дважды, на 31-й и 32-й страницах. И на той, и на другой мнение Фетисова о Никитине и Галаеве не изменилось — «шуты гороховые от спорта». А, чтобы Михаил Леонидович не затруднял себя чтением книги дальше 32-й страницы, Фетисов заключил на 33-й, что после своей первой встречи с «Совинтерспортом» в 1988 году он в последний раз зашел к Никитину в 1989 году, когда заявил, что хочет все деньги по контракту. «Больше я с представителями этой организации в Москве не встречался», пишет Слава.

Галаев менее эмоционально отнесся к этой книге, он зашел к нам в комнату и спокойно сказал: «Миша, я же тебе тогда в 1993 г. сказал, что он говно, но ты ему поверил. Теперь нюхай!». Галаев быстро направился к двери, но неожиданно остановился, повернулся к Никитину и добавил: «А что касается твоей главной мысли, Миша, благодаря чему я согласился поддержать Фетисова — по поводу рекламы „Совинтерспорта“, то надо отдать ему должное. По-моему, он умудрился, почти до середины своей толстенной книги почти на каждой странице „не забывать“ о нашей организации. Он молодец! Врать тоже надо уметь». Да-да, уважаемые читатели, вы не найдете в его книге ни одного доброго слова о «Совинтерспорте»! Галаев ушел, Никитин сидел за своим столом молча, а я, вспомнив о читателе, перефразировал прекрасные слова Некрасова:

Мы ловим звуки одобрения

Не в сладком ропоте хвалы,

А в диких криках озлобления.

Фетисов — не просто хоккеист с большой буквы, Фетисов — великий русский хоккеист, вряд ли кто-либо осмелится сомневаться в этом. Но это то, что касается Фетисова-хоккеиста, то, что ограничивается пространством хоккейной площадки и понятием «хоккеист-профессионал». Мы же пробуем говорить о Фетисове как о человеке, а это, как выясняется, две разные категории. Еще великий Пушкин отстаивал свое право быть просто человеком, находясь вне своего поэтического гения, для Пушкина это было важно. Помните: «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…… и средь людей ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он»… Фетисов не Пушкин, он отстаивает своей книгой право быть самым «человечным» хоккеистом, в котором гармонично сливались бы его незаурядные способности преуспевающего бизнесмена, тонкого знатока человеческих душ, способного писателя, совестливого гражданина, любящего мужа и отца. Как-то не очень все это вяжется с тем, о чем было сказано выше.

А вот еще один из многочисленных «перлов» Фетисова — писателя и тонкого наблюдателя. Читаем начало страницы 27 его опуса: «…Но футбол не приносил таких побед и не был в СССР так политизирован, как хоккей». Это Фетисов говорит о периоде проработки своего контракта, т. е. о 1988–89 гг. Простите, Вячеслав, Вы опять не правы! Именно в этот период времени футбол в СССР был на гребне волны: чемпионат Европы в Германии, Олимпийские игры в Сеуле. 1988 — это год Лобановского и Бышовца, а 1989 год — это не год Фетисова, это, скорее, год Заварова и Дасаева. Их контракты значительно, а точнее в несколько раз больше Вашего, Вячеслав! О степени политизированности и говорить не приходится, поскольку переговоры, которые вел «Совинтерспорт» по трансферам этих не менее выдающихся спортсменов, решался с привлечением не только самых крутых «толстосумов» Италии и Испании, но и правительств этих стран. Вот так-то, Слава!

Представляю также, как смешно читать страницы его книги любителям спортивной истории и статистики. Та же страница 27, только почти в конце: «хоккеисты, правда, не уровня сборной, но из высшей лиги, уже давно играли в европейских хоккейных клубах. Но НХЛ — это совсем другое…» Странно, разве, к примеру, Александр Кожевников, игравший в то время по контракту «Совинтерспорта» в Швеции, не игрок уровня сборной? Более того, вообще-то они играли вместе в сборной лет ПЯТЬ, и Кожевников стал вместе с Фетисовым олимпийским чемпионом 1984 и 1988 гг…

Еще очень важный момент. Почему-то, когда говорят о гении Фетисова и его достижениях в НХЛ, забывают, что не Фетисов и не другие «армейцы Москвы» открывают историю русской славы в НХЛ, а скромный хоккеист сборной страны и московских «крылышек» Сергей Пряхин. Он не был скован узами армейской присяги, а поэтому «Совинтерспорт» без лишних проблем подписал его контракт. Именно Пряхин и стал первым русским хоккеистом-обладателем Кубка Стэнли. Было это весной 1989 г, еще до того как Фетисов поставил свою подпись на контракте с «Нью-Джерси»!

Комментарий автора: И, наконец, не могу оставить без внимания последний из пассажей «Овертайма»: «…своей борьбой я открывал дорогу многим людям»… Стр.69. Боюсь, что кроме Фетисова этой дорогой никто не воспользовался. Уверен, что никто из спортсменов от лишних денег не откажется, но все понимают, что нельзя забывать о клубе, который тебя воспитал, либо приобрел права на твое искусство играть, заплатив за тебя. Фетисов сам не заметил, как перевел свою борьбу с общечеловеческой логикой жизни в «Овертайм», но завершил ли он её победой?..

Подходит к концу предисловие к книге о футболе «Футбол, деньги, и еще