факт приезда Малковича в Москву на подписание контрактов после подписанной им работы — но ТОЛЬКО ПО КОНТРАКТАМ КРУТОВА, ЛАРИОНОВА И МАКАРОВА. В действительности же, как помнит читатель, Малкович приехал в Москву, потому что у него в руках был подписанный договор не только с этой тройкой, но и с самим Фетисовым, и он действительно вел работу по всем хоккеистам. Более того, Малкович в один из тех своих приездов в интересах Фетисова был удостоен встречи с М. С. Горбачевым. Правда, тогда у Малковича в целом мало что получалось, но активную работу, тем не менее, он проводил. Фетисов же посчитал, что деятельность Малковича поощрения недостойна.

А юристы, работающие на «Совинтерспорт» как в Москве, так и в Америке, пришли к выводу, что лучше и честнее хоккеистам Крутову, Ларионову и Макарову заплатить из их личных контрактов по 8 % Малковичу за ошибку Фетисова и его друга Орлова, чем потом судиться с тем же Малковичем в американском суде, да и дороже это, в конечном счете, вышло бы. Расчеты юристов оказались верными.

В конце концов, благодаря усилиям «Совинтерспорта» Фетисов выиграл суд и сберег свой миллион долларов. Однако судебные издержки Фетисова составили 200 тысяч ам. долларов, кроме того, практически целый игровой год у него был сорван, да и репутацию свою в целом Слава здорово подмочил. Потери же других хоккеистов от деяний Малковича составили сумму гораздо меньшую, а, точнее, ровно в 2 раза меньшую. Тут уже читателю судить, кто прав, а кто нет…

Прошел год, поутихли споры в американской прессе — прав или не прав Фетисов, порядочен он или не совсем. Но сам Слава, будучи в Москве на следующий год, не забыл зайти в здание «Совинтерспорта» и еще раз поблагодарил всех своих бескорыстных помощников, а Михаилу Леонидовичу как своему доброму другу даже предложил сменить работу и поработать в Славином торговом бизнесе, поскольку к этому времени уже открыл в Москве ряд магазинов и ресторанов.

В августе 1995 года в очередной раз Фетисов был гостем «Совинтерспорта». Михаил Леонидович подвел меня к Вячеславу и представил: «Это мой заместитель, Абрамов Владимир Николаевич». Мы втроем зашли в комнату переговоров нашей фирмы и долго беседовали о возможных формах торгового сотрудничества между его компаниями и нашим «Совинтерспортом». Фетисов нехотя вчитывался в подготовленный текст проекта договора, но вникнуть у него не получалось. Он больше слушал меня, пытаясь понять смысл моих объяснений и понять, что я из себя представляю. Меня смущал его прямой взгляд, холодные несмеющиеся глаза, его манера говорить, не надрывая связок и не шевеля губами. Его губы иногда расплывались в улыбке, но глаза не смеялись никогда.

Когда мы вышли из комнаты переговоров и простились с Вячеславом, Никитин остановил меня и спросил: «Ну»? Я ответил: «Михаил Леонидович, если бы я не знал, что это хоккеист, я бы никогда не догадался. Я бы принял его за крутого бизнесмена, чопорного министра времен Союза, наконец, за крестного отца. Не из-за того, что он одет в темный шикарный костюм тонкой шерсти в полоску, темную рубашку и еще более темный галстук. Манера, Михаил Леонидович, манера говорить, походка, одним словом, стиль. Настоящий Марлон Брандо, странно, что, прощаясь, Вы не расцеловались». Как меняют человека деньги!.. Раньше Фетисова раздражали хорошо одетые люди (например, читаем на стр. 40 «Овертайма»: «…в это время (в июле 1988 г. — Прим. автора) совинтерспортовцы одевались будь здоров, не хуже любых миллионеров».. Теперь же он сам обращал на себя внимание внешним лоском. Чувствовалась рука Лады (или времени)…

Никитин не захотел изменить свою жизнь, это было, я считаю, правильным решением. Книгу, к написанию которой приступил Фетисов, Никитину обещала прислать Лада с личной благодарностью и подписью автора. Фетисов же обещал Михаил Леонидовичу упомянуть в своих «анналах» о его эффективной помощи в деле с Малковичем. Канули в Лету встречи и дружеские посиделки Никитина с Фетисовым летом 1995 и 1996 года в ресторанах Москвы, принадлежащих теперь уже не государству, а лично Славе на паях с Гелани Товбулатовым — Вице-Президентом хоккейного «Спартака» и добрым приятелем того же Никитина. Это ведь «Совинтерспорт» занимался трансферами хоккеистов «Спартака» Н. Борщевского, А. Селиванова и других, и приложил большое умение по выбиванию в пользу «Спартака» трансферных денег, которые не хотели сполна платить руководители НХЛовских клубов.

Михаил Леонидович верил и с нетерпением ждал выхода в свет фетисовской книги, заставляя верить и нас, что придет время, и мы узнаем всю правду о жизни великого хоккеиста. Прошли долгие и плодотворные в деловом отношении для «Совинтерспорта» 1997 и 1998 годы, мы, уже и не верили, что книга когда-либо увидит свет, но вот пришел 1999 год, наступила весна…

В первый поистине теплый майский день 1999 года я сам себя порой не понимаю, зачем тогда я поперся в метро. Так долго ждал солнечного теплого денька. Так хотелось выйти из подъезда, костюм, рубашка, галстук, все чин чином, подойти к гаражу, не запачкав обуви, сесть в свою машину и рвануть по Рублевке к центру. Вместо этого стою в метро, прижатый в углу вагона, душно, в лицо светит долгожданное яркое солнце. Хочется чихать, но не в лицо же своего соседа, руки заняты — в одной портфель, в другой развернутый журнал «7 дней». Сторонясь от солнца, опускаю глаза и чуть приседаю. Теперь лучше. Косматая пожилая женщина сидит напротив меня почти в ногах и читает бесплатную газету «Метро». Я прищуриваюсь, пытаясь прочесть заголовок. «Ба, знакомые все лица — Фетисов, отрывок из книги „Овертайм“». И тема все старая, как «Совинтерспорт» пытался облапошить и чуть было не отобрал у него, Фетисова, его деньги, когда он уезжал в Америку. Я отвел глаза и подумал, раз эта рекламно-развлекательная газета выносит на самое видное место отрывок из увлекательной и толстой книги несловоохотливого и неоткровенного писателя Фетисова именно отрывок о моей родной организации со старым, просоветски-коммунистическим названием «Совинтерспорт», значит, это все еще интересно читателю. Надо бы не забыть взять экземпляр газетки при выходе со станции «Смоленская» и показать Михаилу Леонидовичу.

Известие о выходе на книжные полки магазинов долгожданной книги Фетисова взбудоражило не только Никитина, но и всех сотрудников нашей фирмы. За годы ожидания на фирме изрядно сократился штат, из тринадцати сотрудников отдела осталось только шестеро, и сидели мы уже не на первом этаже, где раньше занимали три комнаты, а на втором — именно в том бывшем кабинете генерального директора, где когда-то происходили великие события по подписанию контрактов на Фетисова, Крутова, Ларионова и Макарова. И, хоть