от игроков»… Стр.161. Слава! Какое неприкрытое искажение фактов! Еще в 1993 г. Вы получили от нас подробнейшие объяснение в нашем здании. Вы согласились со всеми разъяснениями, а теперь лжете вновь. Вам должно быть прекрасно известно, что Малкович претендовал только на деньги хоккеистов по ЛИЧНОМУ контракту, согласно Вашего с ним договора. Зачем же «Совинтерспорту» платить что-либо Малковичу, какие есть для этого основания? Я понимаю, что признавать свои ошибки Вы не умеете, это подчеркивает даже Лада в Вашей же книге, и неоднократно. «…Ребятам пришлось расплачиваться только потому, что Малкович присутствовал у них при подписании контракта»… Стр.160. Слава! Вы не должны не знать, что ребятам пришлось расплачиваться за то, что именно Вы убедили их подписать договор с Малковичем…

Фетисов же в очередной раз решил все куда проще нас. Он сообщил Малковичу, что тот, с фетисовской точки зрения, НИЧЕГО для него не сделал или не сумел сделать. Поэтому будет справедливо, если Малкович не получит ничего. Малкович ничего Славе не ответил, но нам в «Совинтерспорте» заявил, что настанет время, и Фетисову придется отвечать за свои ошибки по американским законом.

И это время пришло весной 1992 года, когда у Фетисова закончился его трехлетний контракт с «Нью-Джерси Дэвилз», и кроме прекрасного частного особняка и двух автомобилей на банковском счете Вячеслава лежала сумма, видимо, гораздо большая его зарплаты за три года, (т. е. более 750 тысяч долларов США). Откуда Вам это известно, спросит читатель. А все дело в том, что сумма представленного Малковичем иска (который, напомню, требовал свои законные 25 % от всех поступлений Фетисова), составила ровно ОДИН МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ.

Счета Фетисова были арестованы — маршальская служба США исправно выполняла свою работу. Начались хождения Фетисова по адвокатам и бесконечные судебные слушания, одновременно развернулась травля Славы в американской прессе. Фетисова осуждала подавляющая часть американской общественности, а также сами коллеги-хоккеисты, которые считали, недостойной подобную алчность в финансовых делах. Так Слава оказался практически в полной изоляции. Дело в суде потихоньку подходило к концу, и Фетисову ничего не оставалось делать, как поехать в Москву к своему другу Льву Орлову, и еще, как оказалось, в «Совинтерспорт».

Комментарий автора: Предлагаю читателю еще несколько выдержек из «Овертайма»: «…А пресса поддерживала Малковича»… Стр.158. «Он (Малкович), наверное, решил, что с меня можно так же легко получить деньги, как с Крутова, Ларионова и Макарова»… Стр.160. Надо отдать должное «порядочности» Фетисова. Он осуждал не только «Совинтерспорт» за попытки отобрать у него деньги в пользу ЦСКА и Федерации, но и свой «Нью-Джерси» во главе с Ламорелло: «…рассчитался бы Ламорелло с Малковичем сразу, намного дешевле весь этот процесс обошелся бы ему и мне»… Стр.155. За упреки в сторону клуба американская пресса еще больше невзлюбила Фетисова. Никто не мог понять, как может Фетисов, сам, подписав договор с Малковичем, самостоятельно посчитать, что за его ошибки должен платить клуб. Впрочем, своим пассажем на стр.155 Фетисов, сам того не подозревая, письменно признает, что Малковичу надо было платить…

В тот свой приезд Фетисов заходил к нам не один раз. На частной встрече с Галаевым Слава признал многие свои ошибки, сославшись на «незнание вопроса», и принес нашей организации свои извинения. Он обещал, что если выиграет благодаря нам дело, то обязательно расскажет в прессе правду о «Совинтерспорте». Слава улетел и обещал накануне очередного слушания прислать приглашение и билеты Никитину и начальнику юридического отдела «Совинтерспорта».

Только в ноябре Фетисов известил «Совинтерспорт» о том, что рассмотрение его гражданского дела по иску Малковича состоится в декабре в Ньюакре — административном центре Нью-Джерси. Процесс, затянувшийся почти на 2 года, подходил к своему завершению. Фетисов, как обещал, оплатил поездку (билеты и гостиницу) Никитину и Остроумовой. Галаев и Львов вылетели вместе с ними, но уже за счет «Совинтерспорта». Правда, Львову как пронырливому и удачливому журналисту «МК» и «Советский Спорт» также оказали дополнительную финансовую поддержку. Сам же он со своей стороны обязался направлять в редакции газет свои острые репортажи, так сказать, «из центра событий».

Правда, была одна проблема, о которой Львов не уведомил редакторов наших изданий. Она заключалась в том, что Фетисов после одной памятной ему статьи Львова, в которой тот косвенно обвинил Славу в гибели его родного брата, пообещал Львову, что никогда впредь не будет с ним общаться, а уж тем более, давать ему интервью. Но Александр Львов не был бы самим собой, если бы не уговорил Никитина, который на тот момент пользовался доверием и уважением у Фетисова, повлиять на того и организовать ему встречу со Славой. Забегая вперед, отмечу, что все-таки Михаилу Леонидовичу удалось уговорить Фетисова изменить свое решение не давать интервью Львову. Более того, в конечном итоге, ДВАЖДЫ за время пребывания Львова и Никитина в Нью-Йорке, разрываясь между судом и играми, Слава приезжал в назначенное время и условленное место, но… Александр Львов физически не мог прибыть на встречу, так как находился под влиянием американского образа жизни, подкосившего не одного из наших бывших сограждан во всем известных районах Нью-Йорка. Всю неделю Львов ни разу не был замечен ни в здании городского суда, ни в гостинице и присоединился к делегации «Совинтерспорта» только в аэропорту при отлете. Правда, Александр Львович неоднократно звонил руководству, извещал о своем местоположении, извинялся, строил и согласовывал свои обширные творческие планы с Никитиным, но неизменно сам же их срывал, поскольку постоянно перемещался по просторам Соединенных Штатов со своими «новыми друзьями», потрясенный новыми «впечатлениями» от увиденного.

Наверное, поэтому, так ни разу и не встретившись с Фетисовым в Нью-Йорке в силу непреодолимых обстоятельств, Львов свою первую газетную статью о суде в Америке начал словами: «Выходим мы с Фетисовым из бани…» Почему из бани, не знаю, но, видимо, в этом автор находит какой-то тайный колорит. Как бы то ни было, художник имеет право на творческую самостоятельность. Художник? Да — Александр Львович считал себя художником и не стеснялся этого, этой высокой самооценкой делился даже с теми, кто его обижал. Писать Львов всегда умел, но вот всегда ли писал правду?..Да, журналисты часто лукавят перед доверчивым читателем, и в этом они не виноваты, это издержки творческой профессии… Вскоре после описанных событий Львов уволился из «Совинтерспорта» (может быть, поскольку его мечта побывать на Брайтоне исполнилась). Теперь Александр Львович «творит» под руководством Олега Ивановича Романцева. Мы в «Совинтерспорте» не забываем о «великом» журналисте, он действительно в каких-то областях деятельности человек неординарный. Достаточно часто вспоминаем львовские крылатые фразы. Особенно хороши вот эти: «Родина