Еще труднее было получить запорожцам хлебное жалованье, порох и свинец: вместо того чтобы доставить хлебное жалованье в самую Сечь казенными судами и людьми, запорожцам велено было принять его из кременчугского магазина; запорожцы возражали, что это составляет для них великую трудность, потому что для «привозу оного в Кош надобно до 400 подвод, коих в Сечи Запорожской взять неоткуда, к тому же и расстояние того магазейна от Сечи до 300 верст числится»1. Вследствие этого они находили, что проще, удобнее и без затруднения можно было бы получать хлебное жалованье в самой Сечи из магазина новосеченского ретраншемента, «из которого и пред сим во все почти годы оное им производимо было» и в котором во всякое время можно было найти 3000–4000 четвертей хлебного продовольствия. Но на это им возражал князь Семен Волконский, занимавший в то время видное место по провиантской части на юге: он указывал запорожцам на кременчугский хлебный магазин, а к новосеченскому приказывал вовсе не касаться, чтобы оставить запасы его на другие, более необходимые и экстренные случаи. Запорожцы, однако, настаивали на своем, и в 1751 году сделано было распоряжение отпускать им хлебное жалованье из магазина новосеченского ретраншемента; однако на этот раз они встретили новое затруднение со стороны обер-провиантмейстера магазина: без особого указа главной провиантской канцелярии он не желал выдавать запорожцам хлебного жалованья; только в 1752 году, 18 сентября, запорожцы получили провиант из магазина новосеченского ретраншемента за 1751 год. А между тем еще 24 июля 1752 года, по просьбе запорожских казаков, посланной ими гетману Разумовскому, и по доношению гетмана от 4 апреля в Коллегию иностранных дел, последняя, через Правительствующий сенат, сделала по этому поводу следующее категорическое постановление: «Просят иные запорожцы, чтоб для получения денежного жалованья дозволено было им посылать в Москву или Санкт-Петербург по прежнему обыкновению старшину с 20 человеками знатного войскового товарищества и оным бы по-прежнему производить кормовие и на питье, дрова и свечи, також при отпуске жалованья и прогонные в оба пути деньги, которых уже давать не велено и которое отрешение дачи они, запорожцы, почитают себе за крайнюю обиду, через посылку же за тем жалованьем в Москву или Санкт-Петербург нарочных, не точию они какой труд, но еще высочайшую ея императорского величества милость признают, будучи удостоиваны видеть высокомонаршое ея императорского величества лицо; а хлебное жалованье просят же получать из новосеченского магазейна, из которого и пред сим во все почти годы оное им производимо было. Гетман при том же с своей стороны представляет, или дозволить им запорожцам по-прежнему посылать нарочных, или же производить даванное число присыланных денег, кои отрешени, також бы о беззамедлительном произвождении денежного жалованья и об отпуску хлебного из новосеченского магазейна и генералу Леонтьеву подтвердить. Коллегия иностранных дел рассуждает, что когда запорожцы, не ставя ни в какой себе труд, желают по-прежнему присылать в Москву или Санкт-Петербург нарочных, особливо же в таком их намерении, чтоб тем присланным удостоиться представленным быть пред ея императорское величество для отдания им всенижайшего и подданнического ея величеству поклона, еже оны за высочайшую ея величества милость и авантаж себе признавают и тем пользоваться хотят, то им в том отказать и лишить их оного не надлежит, в каковом рассуждении на таковую присылку по-прежнему нарочных в Москву или Санкт-Петербург для получения денежного жалованья им, запорожцам, и позволить можно, токмо б тех присланных старшины с войсковым товариществом и служителми их, то есть во всей свите было не больше 20 человек (как то и определениями правительствующего сената 1742 года, августа 4 и 21 чисел постановлено), а правительствующему сенату через сие коллегия иностранных дел представляет, дабы соизволено было приказать надлежащее всему войску запорожскому денежное жалованье, також будущим в присылке чинам с служителми их против прежних дач кормовие и на питье, дрова и свечи, при отпуске их жалованные и прогонные как тем присланным, так и будущим с ними для препровождения оной жалованной всему войску денежной казны в конвое, обер-офицеру с солдаты, во оба пути деньги статс-конторе здесь, в Санкт-Петербурге или в Москве, где случится, отпускать и по писанному от коллегии иностранных дел сообщению выдавать оным, будущим в присылке запорожцам и конвойному офицеру сполна. Хлебное же жалованье, також порох и свинец, по вышеписанному прежнему правительствующего сената определению, казенным коштом киевской губернской канцелярии в самую Сечу к ним, запорожцам, отправлять, а не так, как выше значит. Они, запорожцы, пишут, что киевский генерал-губернатор Леонтьев определил им самим из кременчуцкого магазейна хлеб принимать, еже он, генерал-губернатор, не по силе правительствующего сената определения и в напрасную им, запорожцам, тяготу учинил, о которой до самой Сечи казенным коштом отправлении, яко же и без замедлительном на 1751 год всего жалованья отпуске, буди еще оного не учинено, соизволено б было из правительствующего сената к оному генерал-губернатору Леонтьеву подтвердить и притом ему, Леонтьеву, определить хлебное жалованье как на означенный 1751 год ныне отпустить, так и впредь повсегодно отпускать, по представлению запорожцев, не из кременчуцкой, но по способности из новосеченского магазейна»[1104].

Это было писано в 1752 году, 24 июля; наступил 1753 год, и повторилась та же история: хлебного жалованья в Сечи за 1752 год вновь не было получено. Тогда запорожцы, с кошевым атаманом Павлом Ивановичем Козелецким, отправились в киевскую губернскую канцелярию и просили выдать им хлебное жалованье из новосеченского магазина; но новосеченский обер-провиантмейстер Смецкий указывал им на переволочанского коменданта бригадира Кошелева, ведавшего новосеченскими и ближайшими к нему хлебными магазинами. Запорожцы обратились к Кошелеву; Кошелев сперва отказал им вовсе в выдаче провианта, а потом согласился, но, не зная, из какого именно магазина дать, обратился за решением этого вопроса в главную провиантскую канцелярию. Но вопрос был разрешен указом иностранных дел коллегии 13 января 1753 года. В начале этого года из Сечи в Петербург отправлена была депутация с полковником Данилом Гладким во главе, за получением денежного жалованья войску запорожскому; денежное жалованье было выдано депутатам в столице, а о хлебном было строго предписано в киевскую губернскую канцелярию – выдать «без замедления»; депутация приняла это распоряжение на обратном пути из Петербурга, и хлебное жалованье скоро было выдано[1105].

Таким образом, только в 1753 году установился определенный порядок получения запорожскими казаками царского жалованья – хлебного в самой Сечи, а денежного в Петербурге или Москве. Дошедшие до нас в отрывках архивные документы Сечи дают указания, кто в каком году ездил за получением жалованья и чего удостоился в столице. В 1753 году отправлены были полковник Прокофий Максимов, писарь Джевага, есаул Осип Рубан и 17 куренных атаманов; им выдано было войскового жалованья 4660 рублей, полковнику с товарищами на питье, дрова и свечи 200 рублей, на издержку путевых от Сечи до Москвы 127 рублей, подарок полковнику 50 рублей, подарок писарю и есаулу по 36 рублей, подарок 17 куренным атаманам каждому по 18 рублей, итого 5415 рублей; сверх того прогонных денег на доставку запорожскому войску денежного жалованья до Сечи в один путь 141 рубль и 20 копеек, да на конвойных обер-офицера и солдат на четырех ямских подводах от Москвы до Сечи и обратно от Сечи до Москвы в оба пути 51 рубль и 38 копеек. В 1754 году отправлены были за жалованьем в Петербург полковник Василий Золотаревский с товарищами и получили столько же. В 1756 году отправлены были полковник Белый, писарь Андрей Семенов и есаул Иван Кухаревский с 17 куренными атаманами и получили столько же. В 1759 году отправлены были полковник Куликовский, писарь Иван Глоба и есаул Степан Холод с 17 куренными атаманами и получили обыкновенных 6660 рублей да сверх того 2000 рублей прибавки на все войско, в остальном по-прежнему, кроме недоданных «из киевской губернской канцелярии в правительствующий сенат из ямской канцелярии справки прогонов 8 рублев и 80 копеек по недостатку в Москве за множественным разгоном ямских подвод, за наем от Москвы до Киева 5 рублей и 88 копеек», итого 7429 рублей и 68 копеек. В 1761 году отправлены были полковник Григорий Корсунский, писарь Михаил Ус и есаул Василий Пимлин с 17 куренными атаманами и получили всего с собственными подарками 7415 рублей, в том числе, по обыкновению, войсковых 6660 рублей. В 1763 году отправлены были полковник Яков Близнюк, писарь Петр Уманец и есаул Михайло Рудик с 17 куренными атаманами и получили 7088 рублей, потому что раньше того взяли в Москве 327 рублей, итого 7415 рублей, в том числе обыкновенных войсковых 6660 рублей. В 1773 году отправлены были полковник Павлов, писарь Потапенко и есаул Мовчан с 17 куренными атаманами и получили всего 7415 рублей, в том числе обыкновенных войсковых 6660 рублей[1106].