исчезло, стальная хватка в ее голове смягчилась. — Я не стала бы вас беспокоить, но у жителей двух миров беда, и нужна ваша помощь, чтобы победить общего врага…

— Как интересно, — хмыкнул Полоз, подходя. Илона слышала, как шуршит трава под его ногами. — Открой же глаза, не бойся. Вести разговор нужно честно и правдиво, а не как тот рыжий наглец, который впарил мне бесполезную колесницу три года назад, так еще и не отдал ее до сих пор.

— Он в плену, возможно, уже и мертв, — поспешила Илона оправдать незнакомого ей сына Гиннара. — Так бы обязательно отдал…

— Жив он пока что, — усмехнулся золотоволосый. Глаза его неотрывно смотрели на Илону, заставляя разум растечься медовой патокой. — Я это чувствую. Пусть старик не беспокоится. Но довольно о них, хочу узнать о тебе. Кто ты и зачем пришла?

Илона едва не рассмеялась. Видит же ее насквозь и задает такие вопросы! Пытается поймать на вранье, что ли?

— Я Илона Каменева, человек. Мы с друзьями боремся против Великих. Но наши враги сильны и очень опасны. Соколы не выдерживают их воздействия, а они наша боевая сила, без них не победить. Нужна ваша чешуя, если вы согласитесь обменять ее на… что-нибудь, — сказала она, аккуратно подбирая каждое слово.

— Ясно, — змей в человеческом обличии сделал еще шаг. — А ты знаешь, девица Илона, что с соколами мы извечные заклятые враги? И ты имеешь наглость просить за них?

— Не за них, — покачала головой Илона. — За людей. Белобрысые сжигают на кострах даже наших детей, не щадя никого. За книжки со сказками! Разве вам не тяжело без энергии, которую дает детвора, читая народный и волшебный фольклор? Вы ведь сам в какой-то степени герой легенды! Разве не лучше будет их победить и вернуть все, как было?

— Присядь, девица, — качнул бородой Полоз.

Через мгновение Илона, даже не поняв, что произошло, плюхнулась сначала на колени, а потом и пятой точкой на мшистый ковер. Раскрыв рот, она смотрела, как меняется стоящий перед ней мужчина. Вот он прижал руки к телу и плавно качнулся, и перед глазами блеснул не расшитый золотым узором камзол, а чешуя, переливающаяся на солнце. Вот прямо из земли поднялась одна узорчатая дуга, чуть поодаль — вторая, затем — третья…

Замерев, как лесная мышка, Илона сидела в круге из колец, свитых длинным телом гигантского пресмыкающегося. Сколько же в нем метров, пятнадцать или двадцать? Таких змей не могло существовать на планете, слишком холодный климат не оставил им шансов. Однако вот оно, попирание всех возможных законов дикой природы. Стоит, качает человеческой головой на гладком извивающемся теле. И смотрит неподвижными глазами, в которых плещется бескрайнее золотое море.

— Видишь ли, милая, мне Великие не мешают, я в их сторону не лезу, и они ко мне нос не суют. И что мне до твоего племени и сказок, когда меня питает сама земля? Я не пропаду, даже если сгинет весь ваш род, — насмешливо прошелестел Полоз. — Однако есть у вас, людей, важное преимущество, без которого жизнь станет не такой интересссссной…

Узорчатое туловище вздрогнуло и обвилось вокруг женщины кольцами, которые пока не сжимали, но уже скользили по спине и плечам. Страх застыл в горле ледяным комом, не давая нормально дышать.

— Ты хороша, девица, — шелестел тем временем змей над ее левым ухом. — У тебя доброе сердце и горячая кровь, ты отважна и мудра, в разговоре вела себя учтиво и ни разу не солгала. Я исполню твою просьбу, дам твоим друзьям чешуи, сколько сами унесут, хватит на целое войско. Но ты останешься со мной. У тебя теплое и мягкое тело, оно согреет меня там, под землей…

— Вы хотите… хотите съесть меня? — оторопела Илона, тщетно пытаясь унять дрожь в руках.

— Зачем съесть? — удивился Великий Полоз. — В жены возьму. Холодные змеицы уже опротивели, а девушек в жертву мне в последний раз приносили больше полутора сотен лет назад. Дочь моя, Золотой Волос, рождена от союза с одной из них. Только умыкнул ее подлый человечишка, сквозь камень под озеро ушли, не достать. И жены мои умерли, век их короток, не то, что мой. А сам я не могу никого украсть, великий Закон сказки запрещает. Но ты пришла по доброй воле, так что…

«Так что сама себя загнала в ловушку, из которой не выбраться, — поняла Илона. — Вон, и гадюки окружили поляну огромной толпой. Вряд ли для того, чтобы просто меня поприветствовать».

— Оставайся, — журчал над ухом вкрадчивый голос. — Будешь в золоте ходить, на золоте есть и спать. Ты высока, держишь спину прямо, твоя кожа светла и чиста, твои бедра широки, а живот похож на перевернутую чашу, значит, здорова и родишь мне крепких и красивых детей. А союзники на войне сами справятся, ведь какой толк с тебя в бою? Так, смех один.

— Я не… — женщина тщетно пыталась подобрать слова.

Что сказать змею, если из двух вариантов она бы выбрала быть проглоченной заживо, нежели выйти за него замуж? Нашелся ценитель пышнотелой красоты, ничего не скажешь. От одной мысли о супружестве с ползучим гадом ее замутило от отвращения. Но нельзя, ни в коем случае нельзя проявлять эмоции, иначе живой не уйти.

— Я не девица, — наконец, выдохнула Илона. — Не знаю, какой смысл вы вкладываете в это слово, но в человеческом мире оно имеет конкретное значение. И в этом плане я, извините, лет пятнадцать как не девица, потому что давно замужем, и у меня дочь. И даже если это вас не остановит, то…

Последний козырь был ее многолетней болью, скрываемой даже от друзей. Но сейчас молчание могло стоить свободы.

— Я не могу иметь детей, — призналась она, и постыдной горечью свело горло. — Первые же мои роды прошли неудачно, врачи спасали ребенка, а здоровье матери пошло по остаточному принципу. Так что, извините, но в этом вопросе я не смогу ничем помочь.

— Шшшшштоооо? — вздрогнул и закачался гигантский змей.

Глаза на человеческом лице потемнели от гнева. Недолго думая, он наклонился и совершенно бесцеремонно ткнулся головой Илоне в живот. Его прикосновения были ледяными и ощущались даже через теплую толстовку.

А затем он взвыл и больно ударил женщину хвостом по спине. Илона рухнула, как подкошенная, едва не ткнувшись лицом в землю.

— Пуссссссстоцвет! — ревел гад, запрокидывая голову в небо. Человеческое лицо вытянулось в узкую змеиную морду. — Люди попытались подссссунуть мне пусссстоцвет! Это осссскорбление для всего нашего рода!

Зашелестела трава под множеством десятков гадючьих тел. Они подняли головы и покачивались