Раздался стук в дверь. Утерев слезы, она открыла.

– Наталья Павловна, посмотрите нас сегодня пораньше! – заныли две девчушки, даже не поздоровавшись.

Скрывая раздражение, Наталья поинтересовалась:

– А почему такая спешка?

– Потому что сегодня на лошадях экскурсия. Кто не пойдет на пляж, может на лошадках покататься. Вот мы и хотим выяснить, можно нам купаться или нет. Если купаться пойдем, на лошадей записываться не станем! – перебивая друг друга, принялись объяснять девчонки.

– На каких еще лошадях? – недоверчиво спросила Наталья. И вспомнила недавний разговор, точнее, дискуссию с педагогами. Начиналось все, впрочем, довольно мирно.

Вечером, сидя на лавочке во дворе, учителя возбужденно принялись обсуждать красоты Крыма, которые особенно хорошо можно разглядеть во время верховой прогулки.

Считая, что речь идет только о взрослых, Наталья не вмешивалась, однако неожиданно зацепилась за слово «списки».

– А зачем вам списки? – поинтересовалась. – Боитесь не узнать друг друга?

– Нет, – отмахнулась Маргарита Петровна, – просто дети должны знать, кто в каком порядке поедет.

– Далеко? – не успокаивалась Наталья.

– На лошадях! – Тупость доктора разозлила руководительницу.

– Но ведь им еще рано. Вообще, на лошадь раньше рекомендовали сажать после двенадцати лет хорошо физически подготовленных детей.

– Ой, вечно вы, Наталья Павловна, со своими рекомендациями! – досадливо поморщилась Мария Ивановна. – В воду нельзя – можно простудиться. А на лошадь почему?

– Потому что лошадь – животное, которое часто ведет себя непредсказуемо.

– А вы-то откуда знаете? – вопрос был задан с презрительными интонациями.

– А я с тринадцати лет занималась верховой ездой. И первое, чему меня обучили, – технике безопасности. А через несколько лет я на своей шкуре, точнее, на спине, убедилась, что это все не пустяки. С лошади и упасть можно сильно. Более того, они кусаются и лягаются.

– Вы небось один день ездили? – не унималась Мария Ивановна. – Или два? Когда технику безопасности изучили и убедились, что она нужна?

– Я ездила свыше десяти лет. Пока Катя не родилась. Впрочем, это неважно. Важно другое.

Но закончить мысль не получилось.

– Вы прямо настоящий Чичиков! – с насмешливым раздражением воскликнула Мария Ивановна.

– Чичиков?

– Мария! – Маргарита Петровна решила одернуть подчиненную.

– Ну да, Чичиков, – не унималась та, – тот тоже постоянно в футляре и «как бы чего не вышло».

– А, – до Натальи потихоньку дошло, – вы, вероятно, имеете в виду Беликова? У Чехова.

Мария Ивановна не смутилась:

– Да какая разница! Вам же тоже главное, как бы чего не вышло!

– Разницы между Чеховым и Гоголем для вас действительно никакой, – Наталья пожала плечами, – что касается моего «как бы чего не вышло», то это должно волновать в первую очередь вас. Если не ошибаюсь, вы официально несете ответственность за жизнь и здоровье детей. – Наталья говорила подчеркнуто сухо и официально.

– Да. И не боюсь этого! В отличие от вас! – По молодости Мария Ивановна была очень бесстрашной.

– Может, проблема в том, что вы не осознаете, за что именно отвечаете?

– Я?!

– Вы. Если вы в пылу своей... педагогической смелости готовы так легко рисковать и тем, и другим. Значит, не понимаете, чем все это... – Наталья сообразила, что говорит очень резко, и замолчала.

Учителя смотрели на нее с осуждением. Мария Ивановна сидела с пылающими щеками.

– Моя группа поедет завтра! – заявила она и с торжеством посмотрела на Наталью.

Та промолчала.

– Наталья Павловна, – Маргарита Петровна решила примирить воюющие стороны, – мы действительно здесь не первый год, и всегда все обходилось благополучно.

– Хорошо, если так, – она вздохнула.

Сейчас, когда девчонки прибежали к ней со своей простодушной хитростью, она вспомнила этот разговор.

– А вы из группы Марии Ивановны?

– Да, мы в ее классе учимся! – с вызовом ответила самая бойкая девочка. – Вы же не можете решать, можно или нельзя нам на лошадях. Это не в вашей... компетенции. – Трудное слово она выговорила почти по слогам. – Вы просто смотрите нам горло и советуете, купаться или нет. А решают все учителя!

– Вот как? – Наталья усмехнулась. – Так зачем же мне вам горло смотреть? Раз это ничего не решает.

– Чтобы мы знали, куда записываться.

– В принципе это правильно. Только, боюсь, не очень честно. Поэтому я посмотрю вас вместе с вашими одноклассниками. Как обычно после завтрака.

– Понятно, – девочки обиделись. – Мы пойдем.

– Конечно, идите.

Закрывая дверь, Наталья услышала, как одна сказала другой:

– Вот правильно Марья Ванна про нее говорит, что она жутко вредная. И вообще я докторов не люблю.

Это милое утреннее происшествие, естественно, не прибавило Наталье хорошего настроения. Больше всего ей хотелось перестать осматривать детей. Раз уж она такая вредина. Тем более, ее слова действительно ничего не решают. Мешало врожденное чувство долга. И еще дети. Вредность не поможет, да и неуместна.

Наталья отвернулась к стене. У нее начинался очередной приступ жалости к себе. И Сергей не отвечает и не звонит. Такого идиотского отпуска у нее в жизни не было. Даже дочь живет здесь какой-то своей, отдельной от нее жизнью. И никому она, Наталья, не нужна.

– Мам, ты пойдешь завтракать? – проснувшаяся Катя потрогала мать за плечо.

– Не знаю.

– Мама, ты чего? Случилось что-нибудь? – Она заметила слезы у нее на глазах.

– Ничего, – Наталье не хотелось ничего объяснять.

– Так ты пойдешь на завтрак?

– Нет, не пойду. Иди одна. Я детей подойду посмотреть только.

– Это как? И купаться не пойдешь?

– Катюша, я еще не решила, – раздраженно произнесла Наталья. – Иди, а то опоздаешь!

– Ладно, я побегу.

Наталья снова повернулась к стене, даже не шевельнувшись, чтобы закрыть дверь. Вскоре вернулась Катя:

– Мама, ты не вставала? А я тебе кофе принесла. Давай скорее, вставай, а то там уже ждут. Все торопятся на лошадях кататься.

– Спасибо, – Наталью растрогала забота дочери.

– Да ладно, а то я не знаю, что с тобой делать, когда у тебя настроение плохое!

– А ты тоже на лошадях собираешься?

– Зачем мне эта инвалидная команда? Вот если ты поедешь, с тобой – другое дело.