она не стала бы привлекать твоё внимание. — Чжан Вэйдэ вдруг схватил чашку — ту самую, — плеснул в неё давно остывшего чаю и залпом выпил, как крепкое вино. — А ничего. Никакой тёмной…

Сун Юньхао выбил чашку у него из руки, и она наконец-то разлетелась на четыре почти ровных осколка.

Чжан Вэйдэ вздохнул:

— Хочешь, я завтра потолкую с маленькой барышней? Я, в конце концов, тихий учёный юноша. Меня она не будет сильно бояться.

Охота вторая: Дочка, братик, куколка (2)

Чжан Вэйдэ не терпелось залезть в Каталог, и он бы тут же это сделал, но Сун Юньхао посмотрел на него таким тяжёлым взглядом, что Чжан Вэйдэ быстро задул свечу и юркнул в кровать, даже читать под одеялом с освещающим талисманом не решился. Но любопытство не перестало его мучить, и спал он скверно: в мутных обрывочных снах всё блуждал по незнакомому лесу, крышу засыпали гнилые яблоки, а барышня Сяо снимала с головы свой огромный капюшон, и оказывалось, что у неё нет лица, а в некоторых случаях — и вообще головы (отдельные куски снов к тому же, как назло, повторялись, но с вариациями).

И уже к исходу пятой стражи Чжан Вэйдэ встрепенулся, совершенно измученный тем, что ему пришлось пересчитывать стебли лука-порея вперемешку с оторванными пальцами, а счет перевалил уже за три сотни. Он тут же больно стукнулся затылком об изголовье. Подушки вовсе не было.

Чжан Вэйдэ свесился с кровати, узкой, но ужасно высокой, как все кровати в «Фэнфане», поглядел обиженно на Сун Юньхао: тот крепко спал, закинув руку за голову. Всё из-за него эти треклятые кошмары! А ведь вообще-то у Чжан Вэйдэ не было никаких веских причин его слушаться. Послушание никак не входило в благодарность за спасение жизни.

Сун Юньхао несколько раз тяжело, протяжно вздохнул, и Чжан Вэйдэ, сжалившись, бросил его проклинать. Кажется, это не от боли — от боли Сун Юньхао вздыхал по-другому. Он упорно отказывался говорить, когда эта штука — яд? проклятие? — подействует снова.

Чжан Вэйдэ боялся, что в следующий раз убежит в ужасе куда-нибудь на конюшню и будет рыдать, зарывшись в сено. В прошлый раз было слишком плохо. Хуже, чем в усадьбе господина Лю. В усадьбе он думал только, когда шкура леопарда слегка придёт в себя и накинется снова и о том, какой Сун Юньхао тяжёлый. Некогда было заглядывать ему в лицо.

Чжан Вэйдэ самыми кончиками пальцев подцепил на полу подушку, лёг на живот, обняв её, и вытащил Каталог, но ничего дельного там не нашёл. Фрагмент про мстительных духов — крошечный, честно говоря, несмотря на их обилие в мире — он и так помнил наизусть. Тварей, которые сосали кровь, имелось много; были и те, что предпочитают охотиться на детей, но одни убивали свистом, другие так любили тепло, что к осени уже впадали в спячку или вообще за пределы юньнаньских долин не совались, а третьи не годились просто потому, что так подсказывало Чжан Вэйдэ его собственное чутьё. Наставник, да и Сун Юньхао, на этом пункте точно посмеялись бы, но Чжан Вэйдэ доверял своему чутью. Оно подводило только в трёх случаях из десяти. Ну ладно, возможно, четырёх.

И ещё одна непрошеная беда — Каталог снова плохо его слушался. Добрая половина страниц исчезла, и оставалось только молиться, что не безвозвратно. Но это собрание заметок о нечисти было, как-никак, делом всей жизни наставника — наверняка он просто защитил страницы от чужих рук, а не сделал так, чтобы от непрошеного прикосновения записи вовсе исчезали. Или сделал?

В Каталоге были куски, которые Чжан Вэйдэ за целый год ни разу не удалось открыть дважды. Описания болотных демониц ему было жалко до слёз: обычно он запоминал слова быстро, но от этих слов ему сделалось так сладостно и так жарко, что он тут же захлопнул Каталог. Описания, как из развратных романов, но языком самой утончённой поэзии — прежде Чжан Вэйдэ был уверен, что наставник вообще не способен думать о таких вещах. Но вообще-то от наставника нужно ожидать чего угодно, даже теперь, когда через месяц грядёт годовщина его смерти.

По крайней мере, Каталог выполнил другую задачу — совершенно его успокоил. Это сработало даже в усадьбе и прежде на ночном рынке, когда Чжан Вэйдэ несколько дней просидел в клетке. Было даже жалко, что Сун Юньхао нельзя предложить такой способ: он не был похож на любителя чтения. Но не обидится же он, если почитать ему вслух? Не про демониц, конечно.

За дверями послышался топот детских ног — будто ребёнок бегал вприпрыжку.

Чжан Вэйдэ подобрал туфли, ещё раз заглянул в лицо Сун Юньхао — тот хмурил широкие брови, но спал глубоко — и выглянул в коридор. Там уже было пусто. Кто-то из слуг давно суетился внизу, но в номера они пока не совались.

Двери соседней комнаты приотворились, и наружу вновь выглянула маленькая барышня Сяо. Сначала, осторожно вытянув шею, она прислушалась к негромким разговорам с кухни, потом поглядела по сторонам и встретилась взглядом с Чжан Вэйдэ. Он подумал: «Должно же было хоть в чём-то повезти!» и широко улыбнулся. Девочка моргнула и спряталась обратно.

Ах нет, даже дважды повезло. Насморк у него совершенно прошёл.

Чжан Вэйдэ вернулся к себе и стал терпеливо ждать, прижав ухо к двери. Очень скоро он услышал покашливание и торопливые лёгкие шажки: девочка как будто больше не веселилась, а беспокойно бродила туда-сюда по галерее второго этажа. Чуть погодя шаги стихли.

Он босиком выбрался наружу и увидел, что девочка висит животом на лестничных перилах и глядит вниз. Больше она не повернула голову в его сторону.

Двери их с Ло Мэнсюэ комнаты были приоткрыты, и Чжан Вэйдэ заглянул внутрь раньше, чем успел спросить себя, зачем это делает. Он не знал, что сказал бы в своё оправдание, если бы Ло Мэнсюэ не спала; нет, знал, сказал бы просто, что тревожится за их безопасность, несмотря на защитное построение.

Но она спала — далеко, на точно такой же высокой кровати, как в их комнате. Полог истончился от старости, а одеяло было отогнуто — видно, Ло Мэнсюэ делила кровать с девочкой, и та, тихонько встав, побоялась укрыть её снова, чтобы не разбудить.

Нога Ло Мэнсюэ была согнута в колене. Только это округлое колено под плотной белой тканью Чжан Вэйдэ и увидел — и отскочил в ужасе, уверяя себя, что остальное досочинил (тень мягкой