— Тебе дали помощника? — Не обращая внимания на протест, родитель достал крошечные стаканчики из маримского[8]хрусталя и звучно вытащил из бутыли пробку. Иногда меня раздражала его привычка в любой непонятной ситуации потчевать себя и окружающих пьянящими снадобьями, отзывавшимися не столько оздоровлением, сколько страшной головной болью.

— Знаешь, Ян хоть и высокий, — я подняла руку, стараясь продемонстрировать рост парня, — но ужасно беспомощный. Совершенно не может постоять за себя. Его колотили, а он даже ни разу не ответил, так и дал себя избить, а потом умудрился вызвать постовых.

— А кто тебе помог? — вдруг спросил отец. Видимо, заметил нестыковки в моей интерпретации случившегося.

— Стражи, — соврала я, не желая рассказывать о спасшем меня от разбойников ночном посыльном, и быстро перевела тему: — На нас напали не грабители, те люди искали Анну…

На некоторое время в кухне повисла оглушительная тишина. Было слышно, как внизу дядюшка Кри подметал пол и двигал стулья, чтобы добраться до дальних уголков торговой залы.

— Я уеду отсюда сегодня ночью, — вдруг раздался ровный, лишенный эмоций голос актерки, и мы с отцом оглянулись. Она стояла посреди гостиной и теребила складки на сером скучном платье, сохранившемся в моем гардеробе со времен учебы в Институте благородных девиц. — Я не могу подвергать вас опасности! — с убежденностью заявила она. — Эти люди уже убили одного человека. Если они узнают, что я прячусь здесь…

Она уже слышала о трупе девушки, выловленном в Висле, что не удивляло. Скандальные сплетни разносились по городу, как простуда, а потому обязательно залетали в аптекарскую лавку, где продавались средства от любых хворей.

— Куда вы сейчас уедете? — задал справедливый вопрос отец. — Вам есть где спрятаться?

Анна сжала кулаки и решительно заявила:

— Не пропаду.

— Давайте сначала найдем вам убежище, — предложил папа, видимо, отчаянно пытаясь придумать толковый план, как всем нам выбраться из рисковой ситуации с минимальными потерями. — Раз эти люди напали на Катарину рядом с конторой, то они пока не знают, где она живет. Они за тобой следили по дороге в лавку?

— Я не заметила слежки…

Вдруг снизу истошно заорал дядюшка:

— К нам кто-то пришел!

Анна побледнела как полотно. Она не догадывалась, что прозвище Кри бывший зэк получил от слова «крикун». Просидев несколько лет в застенке, он стал тугим на одно ухо, а потому орал одинаково страшным голосом и из-за прихода почтальона, и из-за нечаянного пожара в чулане с сушеными травами.

— Спрячьтесь в спальне, — посоветовал отец испуганной ниме.

Та бросилась в комнату, а мы буквально скатились на первый этаж. Каково было мое удивление, когда на пороге обнаружился живой и невредимый Ян, мявшийся под мрачным взглядом низкорослого, коренастого Кри с метелкой в руках.

— С тобой все в порядке! — радостно воскликнула я и, подскочив к стыдливо топтавшемуся помощнику, крепко обхватила его руками. — Куда ты делся из переулка?

— Я? — Он смущенно отодвинулся и пробормотал, несуразно указав пальцем себе за плечо: — Я… как бы… Ты знаешь, здесь так странно пахнет.

— Ты пришел в аптекарский двор, — многозначительно буркнул отец.

— Ты молодец, что вызвал постовых! — объявила я. — Они меня спасли!

Я хлопнула его по плечу и развернулась к отцу. Вместе с Кри они разглядывали моего помощника со столь скептическим видом, что становилось без слов ясно — симпатичный парень пришелся им не по вкусу.

— Папа, познакомься, это Ян!

— Здрасьте, — пробормотал тот, отвесив старшим уважительный поклон.

— Ты же говорила, что его сильно избили, — фыркнул родитель.

Гладкое лицо помощника с идеально ровной кожей действительно было чистым, без фингалов или кровоподтеков, хотя мне прекрасно помнилось, как один из нападавших отбросил бедолагу мощным ударом в челюсть.

— Ну, меня побили, — пробормотал Ян в свое оправдание и показал пальцем сначала на один бок, потом на другой: — Вот сюда ударили… и сюда.

Костяшки его руки оказались разбиты. Внимательный взгляд отца остановился на ранках с припекшейся корочкой.

— Живо на второй этаж, — велел он. — Ката тебе обработает руку.

Ян с изумлением глянул на разбитые костяшки, как будто прежде не замечал ранения, и уточнил, словно не верил собственным ушам:

— Обработать это?

— Могу еще ребра помазать снадобьем от синяков, — охотно предложила я, но заметила, как все трое мужчин заметно напряглись. — Да бросьте, он же снимет рубашку, а не штаны…

— Я его натру бодягой, — буркнул отец и, решительно переваливаясь в разношенных домашних туфлях, направился к лестнице на второй этаж. Смерив гостя выразительным взглядом, дядюшка Кри принялся снова мести пол, нарочито стараясь мазнуть метелкой по сапогам позднего гостя.

— П-п-послушайте, — воспротивился Ян, старательно отодвигаясь от хулиганского нападения настырной метлы. — Я сам… сам могу обтереться… подтереться… В смысле, натереться…

— Пойдем! — хлопнув приятеля по плечу, сверкнула я самой доброжелательной улыбкой, на какую оказалась способна. — У моего отца волшебные руки.

— Т-только очень большие… — пробормотал он.

Казалось, Ян искренне жалел, что без предупреждения заявился в дом не слишком гостеприимного травника.

Пока отец накрывал к ужину, я обрабатывала разбитую руку Яна. Заживляющая мазь сильно щипала, но парень даже не поморщился, словно умел не замечать боли. Он с опаской рассматривал более чем скромную обстановку гостиной, задержал взгляд на цветной гравюре, сделанной в день моего выпуска из лицея. Семейная атмосфера нашего жилища явно приводила его в растерянность.

— Вы еще не закончили? — из кухни прикрикнул отец с нарочитым недовольством, и Ян попытался убрать обработанную руку. Видимо, мой родитель вызывал в робком парне волну ужаса.

— Почти, — отозвалась я, сжимая его запястье, чтобы не думал дергаться, принялась за перевязку и пробормотала: — Не бойся. Он добрейшей души человек.

— Здравствуйте, — раздался красивый голос актерки, выбравшейся из комнаты. Ян скользнул безразличным взглядом по высокой стройной фигуре в мешковатом платье, и мне пришла в голову забавная мысль, что на стенную ткань он смотрел с большим интересом, чем на известную театральную нимфу.

— Здравствуйте. — Он приподнялся с дивана и склонил голову, изображая вежливый поклон. — Вы сестра Катарины?

У Жулиты сделалось странное лицо, а я с трудом проглотила издевательский смешок. Видимо, в жизни актерки впервые попадался симпатичный мужчина, не догадывавшийся, что она является восходящей театральной звездой. Впрочем, я тоже впервые встречала парня, не узнавшего признанную красавицу города, чьи портреты частенько мелькали на вывесках и плакатах известных торговых домов Гнездича.