— У Кати, как и у Иры, на щеке родинка, на том жеместе. Она стала кровоточить, я договорился в клинике, в Мюнхене, об операции.Дело непростое. Находись родинка где угодно, я бы не волновался, но лицо! Самипонимаете, что это значит для молодой женщины. Операция и все процедуры мноюбыли оплачены заранее. Задержаться в Москве Катя никак не могла, она уехала вслезах. К сожалению, вмешательство прошло неудачно. Сначала занесли инфекцию,потом анализ показал, что в родинке есть переродившиеся клетки. В общем, Катялечится в Германии больше предусмотренного срока. Я очень надеюсь на еескорейшее выздоровление, но вернется она не скоро.

Когда Семен Юрьевич ушел, Нора сердито заявила:

— Наташа, конечно, с дочерью. Ладно, пока нетвозможности поговорить с ближайшими родственниками, поиски поведем в двухнаправлениях одновременно. Ты снова съездишь на место автокатастрофы и спокойнооглядишься. Подумаешь, откуда девушка могла появиться на дороге.

— Там поблизости нет никакого жилья, — пробормоталя.

— В это верится с трудом, — парировалаНора, — если учесть, что Ира была одета в кофту…

— Может, в платье, — перебил я хозяйку.

— Да какая разница, — вскипела та, — главное,что на ней не было верхней одежды. На дворе стоит мороз, далеко раздетой неуйти. Нет, там рядом что-то есть, просто ты не знаешь где. Найди мне это место:маленькая избушка, вагончик, где переодеваются строители, будка стрелочника,шалаш, землянка… И второе. Съездишь в этот институт УПИ и порасспрашиваешьоднокурсников. Что-нибудь да и всплывет, я не верю в исчезновение без всякихследов, так не бывает! У тебя самого какие соображения на сей счет?

Я потер затылок.

— Да самые простые! Дорого одетая девушка, приювелирных украшениях, вышла вечером из дома. На пути попались подонки.Схватили, скрутили…

— Девять вечера еще не ночь, — прервала меняНора, — на улицах много прохожих, отчего Ира не кричала?

Я пожал плечами.

— Ну это как раз понятно, ей сделали укол…

— Значит, похищение планировали заранее, —протянула Нора, — обычные хулиганы действуют проще.

— Может, ее позвал кто из знакомых? — предположиля. — Предложил сесть в машину.

— Ладно, — оборвала меня Нора, — действуй.Прямо сейчас поезжай на шоссе.

Я с тоской глянул в окно. Снег валил хлопьями, никакогожелания таскаться по проселочным дорогам у меня не было.

— Ваня, — поторопила Элеонора, — не спи,замерзнешь! Бери мой «мерс» и отправляйся.

Я тяжело вздохнул. Ну все в этой ситуации плохо. Во-первых,никаких сил нет тащиться бог знает куда, во-вторых, я очень не люблюпользоваться машиной Элеоноры. Я чувствую себя скованным за рулем шикарного«шестисотого».

— Ваня, ау, — хмыкнула Нора, — опять ушел всебя! Держи ключи.

Я покорно взял связку и пошел в прихожую. Моя жизнь кому-томожет показаться замечательной, но в положении наемного работника, получающегожалованье из рук хозяйки, есть один жирный минус: никто не станет слушатьникаких ваших соображений или возражений. Приказ отдан, бери под козырек ивыполняй.

Иногда мне свойственно впадать в меланхолию. Зная за собойэто качество, я совсем не удивился, ощутив в душе некоторое уныние. Впрочем,прежде чем предаваться ему, следовало подумать, каким образом экипироваться длязагородной прогулки. Придется доставать высокие зимние сапоги и теплое пальто.Представив себе, как неудобно будет в этом одеянии в «Мерседесе», я еще большепригорюнился, и тут резко прогремел звонок в прихожей.

Я распахнул дверь и увидел нашего соседа Валерия.

— Привет, Иван Павлович, — радостно заулыбался тот. —Ты чем заниматься собрался?

Я настороженно глянул на Валеру, надеясь, что он не пришелопять просить о «соседской услуге».

Когда Нора покупала квартиру в этом доме, она самымтщательным образом расспросила риелтора об остальных жильцах подъезда.

— Мне не хочется, отдав гигантскую сумму за квартиру,обнаружить загаженную лестницу, лифт, исписанный фразами типа «Спартак —чемпион», и «Мерседес», поцарапанный гвоздем, — вполне резонно заявилаона.

Риелтор замахала руками.

— Что вы! Люди тут живут приличные, все одногоматериального достатка, поддерживают чистоту и порядок, все сплошь бизнесмены!

Последнее слово еще больше насторожило Нору, и она бдительноосведомилась:

— Бизнесмены, говорите? Это хорошо. Ну-ка, какойсовокупный срок судимостей у моих соседей? Лет триста?

— Никакого криминала нет, — заверила еериелторша, — все нормальные законопослушные граждане.

Нора въехала в дом и целый год наслаждалась покоем. Но потомслучилось непредвиденное. Наш единственный сосед по лестничной клетке, милейшийАрон Вергелис, уехал жить на историческую родину, свою квартиру он продалВалере.

Когда я впервые увидел парня, то струхнул. Валера выглядитвесьма экзотично. Он практически лысый, всегда носит спортивный костюм ивыплевывает жвачку, выходя из лифта. Первое время мы не общались, но потом уНоры случился сердечный приступ, я вызвал «Скорую», та прибыла с двумятщедушными докторицами, и пришлось обратиться к Валере за помощью — я не могдонести носилки до машины один.

Валера без писка согласился. Более того, он отправился сомной в больницу и, пока я ездил домой за забытым паспортом Норы, ловкодоговорился со всеми: врачами, медсестрами и санитарками. Когда я прибежал вклинику с высунутым языком, Нора уже лежала в лучшей одноместной палате и околонее выстроился дивизион медицинских работников. Оставалось только удивлятьсяспособностям Валеры. Со мной, узнав об отсутствии паспорта у больной, никтодаже не стал разговаривать. А ради Валеры все мигом засуетились.

С тех пор мы дружим. Я хорошо знаю супругу Валеры, крикливуюНадю, и его тещу, даму, обладающую крутым характером. Валера, которого жизньосновательно потрепала до того, как наградила деньгами, не боится никого, кромеАнгелины Степановны.

— Понимаешь, Иван Павлович, — говорил онмне, — все ж я не лютик, два срока за плечами. Уж поверь, навидался явсякого. Но, скажу тебе, даже конвой из Владимира белым и пушистым покажется нафоне любимой тещеньки. Я, как дорогую маму вижу, сразу дара речи лишаюсь.