Остальные трупы давно уже вышвырнули за борт быстро иделовито, не глумясь над врагами и не произнося прочувствованных речей надсвоими. Пятна крови, правда, никто и не подумал замыть, и они во множестве темнелитут и там.

Нужно признать, что организаторские способности Бангала недали сбоя и после победы. Едва в ходе яростной схватки наступил решительныйперелом в пользу мятежников, «тарабарский принц» принялся распоряжаться такхватко, словно всю жизнь командовал кораблями. Он в два счета сколотил нечтовроде палубной команды, которой предстояло поддерживать порядок, отправил отрядиз людей понадежнее обыскать все корабельные помещения, велел согнать матросовна палубу и пальцем их не трогать. Одного буяна, взявшегося было истерическиорать что-то о немедленном возмездии всем поголовно, кто не принадлежал кблагородным обитателям тюремного трюма, Бангал прикончил так быстро, что Свароги глазом не успел моргнуть, а другого, подхватившего было призывы к резне, пнултак, что тот долго не мог очухаться. После чего воцарились относительныйпорядок и некоторое спокойствие. Прохаживаясь перед сбившимися в кучуматросами, Бангал произнес краткую выразительную речь, в которой почти безругательств обещал, что всякий, взявшийся исправно сотрудничать, останется цели невредим. После чего погнал моряков на мачты, чтобы занимались прежним делом…

– Ну что, жамый Шабар? – спросил «тарабарский принц» смечтательной, отрешенной улыбкой, глядя теперь на сверкающее мириадами искорокморе. – Какова она на вкус, свобода?

– Великолепный у нее вкус, надо признать, жамыйБангал, – ответил Сварог, искренне улыбаясь.

– Я у вас в неоплатном долгу.

– Какие пустяки, – сказал Сварог. – Я ведь,некоторым образом, и для себя старался…

На мостик проворно взбежал Цура, весь в засохшей крови,главным образом чужой, с гуфой в лапе. Ощерился:

– Под балодкой шуранули…

– Цура, друг ты мой вековечный, – вкрадчиво сказалБангал. – Я тебя душевно умоляю, изволь изъясняться на гладком наречии,чтобы тебя понимал и мой верный сподвижник жамый Шабар, от которого у меняотныне никаких секретов нет, потому что одной веревочкой повязаны… Усек?

– Ага, – сказал Цура, жизнерадостно скалясь и почесываяв затылке грязной пятерней. – Только понатужиться придется, так сразу и несообразишь, отвык я что-то от гладкой болтовни… В общем, в трюме порох, вино ивсякая хорошая жратва, определенно для начальства. Там пряталось двое вахарей,ну, мы их, уж не посетуй, того… А доктора и этого, как его, штурмана, трогать нестали, как ты и велел. Доктора приставили к пораненным, а штурмана пока чтосунули в каюту, чтоб посидел и подумал над своим положением. Ага, а штурман-топлыл, как благородный, – со своей законной бабой. Очень даже ничего баба,молодая еще. И дочушка при ней, не совсем еще в возрасте, но, где надо, ужекруглится. Там ребята порывались их разложить с ходу, да я пока что не дал,пихнул в ту же каюту и приставил на стражу надежных, Багулю с Рыжим… Мало ликакие у тебя будут идеи… Бангал, может, нам их и правда попользовать? Приятныетелушки, что мама, что дочка. Дочушка, чует мое сердце, еще блудня непробовала, я б ее и научил со всем обхождением…

– Как вы полагаете, жамый Шабар? – осведомился Бангал стонкой улыбкой.

– Неразумно, по-моему, – сказал Сварог. – Штурманнам необходим, без него нам до Харума придется добираться наудачу. А если вызатрахаете его дамочек, он либо в уме повредится, либо, что гораздо хуже, решиткачественно отомстить. Рассчитает все так, чтобы корабль дошел до берега ночнойпорой – и оказался в каком-нибудь военном порту. Я бы на его месте так именно ипоступил.

– Да и я бы, признаться, тоже, – задумчиво произнесБангал. – Вы совершенно правы, друг мой, а вот ты, Цура, болван все-таки,как я ни стараюсь сделать из тебя мудрого мыслителя… Шагай. И чтобы бабенокникто и пальцем не тронул – иначе отрезать буду сам, и не пальцы вовсе, и не водин прием… Уяснил?

– Ну, чего тут не уяснить-то…

– Беги живенько. Баб вели стеречь со всем прилежанием, а вотсамого штурмана веди быстренько сюда, мы с ним душевно потолкуем. Брысь!

Цура проворно сбежал с мостика, хлопнул дверью кормовойнадстройки, слышно было, как он орет внутри, стращая часовых всеми мыслимымикарами, какие только способен придумать почтенный Бангал. Вскоре он появилсяснова, толкая перед собой человека в синем камзоле, со связанными руками издоровенным синяком под левым глазом. Вид у него был крайне угрюмый ибезнадежный, что неудивительно для человека в таком положении.

– Здравствуйте, здравствуйте! – сказал Бангал, сияязадушевной улыбкой, так весело и непринужденно, словно встретил старого доброгодруга. – Вы уж извиняйте, что мы тут пошумели и нагадили малость, новойдите уж в наше положение. На свободу хотелось, спасу нет, не горбатиться жедесять лет с мотыгой или тесаком-смолосеком… Вы, очень может быть, на нашемместе еще почище разнесли бы все тут от борта до борта и от кормы до носа…

Покосившись на то непотребное, что свисало в петле надморем, и явственно передернувшись при виде этого зрелища, штурман унылопробубнил:

– Что, обязательно еще и поиздеваться нужно?

– Да что вы такое говорите, голубчик! – голос Бангалабыл бархатным, вкрадчивым, задушевным, как у волокиты-барона, охмурявшегодеревенскую красотку. – Неужели вы решили, что мы вас собираемся обидеть?Это вас напугал кто-то совершенно зря. Вы же сами видите: и супруга ваша, идочка сидят в вашей же каюте под чутким присмотром, никто их и пальцем нетронул, с вами самим обращаются исключительно деликатно… Что вы морщитесь,родной? Ах, синячок под глазом… Ну, тут уж вы сами виноваты, признайте. Мнерассказали, что вы начали, как самая неотесанная деревенщина, в моих ребятсабелькой тыкать, вот они и не выдержали… Добрейшей души люди, синякомограничились, а ведь и разорвать на куски могли… Ну к чему вам были эти забавыс железом?

Вы – человек умственный и образованный, географию иматематику превзошли, иначе кто б вас взял в навигаторы? И не коситесь вы так,я вас душевно умоляю, на эту падаль. Тюремщик был, не вам, ученому, чета,прескверный человечишка, поганый, нечего его и жалеть, не говоря уж о том,чтобы слезы по нему лить. У нас с ним, сами понимаете, были свои счеты, жили,откровенно говоря, как кошка с собачкой. Но вы-то – совсем другое дело, мы жене дураки, чтобы равнять поганого вахаря с ученым навигатором… Не буду ходитьвокруг да около, скажу сразу: вы нам, любезный, жизненно необходимы, и оттогони один волос с вашей головы не упадет, счастливчик вы этакий… Везунчик!

– Я понимаю, – мрачно отозвался штурман. – Что тутнепонятного? Сами вы корабль, надо полагать, до суши довести не надеетесь?

– Даже и не пытаемся, – с безмятежной улыбкой сказалБангал. – Куда уж нам, темным, мы таким премудростям не обучались… На васвся надежда. К чему долгие разговоры… Мы ведь друг друга прекрасно понимаем,верно? Если вы доведете корабль до Лорана со всем усердием и прилежанием, безфокусов, – и сами в живых останетесь, и вашим дамам никто не причинит нималейшего ущерба. Ну, а если задумаете какую-нибудь каверзу, при любом раскладехватит времени, чтобы вас наказать за низкое коварство… Вы человек взрослый,повидавший жизнь, давайте уж строить отношения исключительно на доверии. У васвыбора все равно нет, а у меня нет никаких причин делать вам вред после того,как выполните свою часть уговора. Вот если бы мы заботились остатьсянеузнанными – другое дело. Но тут случаи другой, мы все поголовно переписаны, всерьезные бумаги внесены… У меня совершенно нет причин играть нечестно. Или увас есть сомнения?