— Добрый день, брат, — сказал ему Спархок. Онприоткрыл плащ, показывая амулет у себя на груди, который показывал, что он —Пандионец. — Если это не сложно, мы бы хотели поговорить с аббатом.

— Я сейчас же позову его, мой Лорд, — поспешноответил монах и скрылся внутри здания.

Аббат был жизнерадостного вида толстяком с хорошо выбритымподбородком и красным потным лицом. Монастырь его был захолустный, и его редкопосещали гости из Чиреллоса и других столиц. Поэтому аббат, непривыкший видетьу себя Рыцарей Храма вел себя несколько раболепно.

— Мои Лорды, — заискивающе проговорил он. —Чем я могу служить вам?

— Мы надеемся на небольшую услугу, отец мой, —ответил Спархок. — Знакомы ли вы с Патриархом Демоса?

Аббат сглотнул.

— Патриарх Долмант? — переспросил он.

— Высокий человек, худощавый. Мы хотели бы отправитьему послание. Найдется ли у вас молодой монах, достаточно сообразительный и схорошей лошадью, чтобы отвезти письмо? Ведь это входит в ваши обязанности?

— К-конечно, сэр Рыцарь.

— Я рад, что мы сошлись в мнениях с вами. Найдутся ли увас перо и чернила, отец мой? Я напишу послание и больше мы вас беспокоить небудем.

— И еще кое-что, господин аббат, — добавилКелтэн. — Мы не слишком обеспокоим вас, если попросим пополнить нашизапасы пищи? Мы давно в дороге и они несколько истощились. Ничего особенного —немного жареной дичи, ветчины, бекона, мяса.

— О, конечно, конечно, — заторопился аббат.

Спархок быстро написал Долманту, пока Кьюрик и Келтэнпополняли их провиантский запас.

— Может быть тебе не стоило этого делать? —спросил Спархок Келтэна, когда они покинули монастырь.

— Милосердие и щедрость — главные добродетели,предписываемые смиренным служителям Божиим, — напыщенно ответилКелтэн. — Я поощряю это где и когда только можно.

Теперь они галопом гнали своих лошадей по пустынной сельскойместности. На бедной выветренной почве росли лишь колючие кусты да сорняки. Тами сям попадались маленькие с застоявшейся водой пруды по берегам которых рослинизкорослые деревья. Небо затянуло облаками и этот скучный однообразный деньуже склонился к вечеру.

Кьюрик подъехал поближе к Спархоку.

— Как-то тускло вокруг.

— Да, тоскливо, — согласился Спархок.

— Надо бы подыскать местечко для лагеря на эту ночь.Лошади уже совсем выдохлись.

— Да, я и сам чувствую себя не слишком свежим, —согласился Спархок. Усталые глаза его резало и голова раскалывалась от глухойболи.

— Одно плохо — я не вижу ни одного источника чистойводы, — сказал Кьюрик. — Может быть мы с Беритом поищем ручей илиродник?

— Только будьте осторожны.

Кьюрик повернулся в седле.

— Берит! — позвал он. — Ты мне нужен.

Спархок и остальные продолжали ехать рысью, пока Кьюрик ипослушник искали источник.

— Ты же знаешь, мы могли бы и продолжать путь, —сказал Келтэн.

— Я думаю, что если мы окончательно выдохнемся изагоним лошадей, пользы от этого не будет.

— Наверно ты прав.

Тем временем они увидели едущих к ним быстром галопомКьюрика и Берита.

— Готовьтесь! — прокричал Кьюрик. — Сейчас унас появится компания!

— Сефрения! — крикнул Спархок. — Возьми Флюти спрячьтесь за теми камнями! Телэн, позаботься о вьючных лошадях! — Онвыхватил из ножен меч и выехал вперед. Остальные тоже освободили свое оружие.

На гребне холма показалось человек пятнадцать всадников.Компания была разноперая — солдаты церкви, стирики в домотканых одеждах инесколько крестьян. Лица у всех были пустые, глаза помутневшие. Во всей ихатаке было что-то безумное.

Спархок и другие рассредотачивались, готовясь отразитьнападение.

— За веру и церковь! — закричал Бевьер, размахиваяЛокабером. Пришпорив своего коня, он ворвался в самую гущу противников.

Спархок немного оторопел от такой стремительности, но,быстро оправившись, бросился на помощь своему товарищу. Но быстро он понял, чтони в какой помощи Бевьер не нуждается. Он легко отбивал щитом удары мечейнеуклюжих обезумевших вояк, а его гигантский топор свистел в воздухе, рассекаятела нападающих. И хотя раны, которые он наносил были ужасны, люди попавшие подудар падали с лошадей без единого крика. Они сражались и умирали в жуткойтишине. Спархок ехал позади Бевьера, рубя тех, кто пытался напасть на Сириникасзади. Его меч наполовину уходил в тела солдат церкви, но те даже невздрагивали. Люди падали с седел и судорожно подергиваясь в агонии лежали наокровавленной траве. Когда подоспели Кьюрик, Тиниэн, Улэф, Берит и Келтэн,делать им было уже почти нечего. Вскоре земля была уже усеяна трупами людей вкрасных плащах и окровавленных стирикских одеждах. Если бы это был обычный бой,то раненные, но оставшиеся в живых попытались бы спастись бегством, однако этилюди, даже жестоко израненные продолжали нападать с отсутствующим выражением налицах, поэтому пришлось убить всех до последнего.

— Спархок! — закричала Сефрения. — Там,наверху!

Она показывала на вершину холма, откуда появились атакующие.Спархок увидел темнеющую на фоне вечернего неба высокую тонкую фигуру в черномплаще. Демон-ищейка сидел на своей лошади, а из-под капюшона выбивалсямертвенно зеленый свет.

— Эта тварь начинает бесить меня, — проскрежеталКелтэн. — Лучший способ избавиться от надоедливого насекомого — этораздавить его. Он поднял щит и вонзив шпоры в бока лошади погнал ее на вершинухолма. Его меч со свистом описывал круги над его головой.

— Келтэн! Нет! — испуганно закричала Сефрения.

Но Келтэн не обращал никакого внимания на ее крик. Спархоквыругался и пустился вдогонку за другом. Неожиданно Келтэн упал, выбитый изседла какой-то незримой силой. Фигура на холме сделала презрительный жест.Приглядевшись, Спархок увидел, что то, что появилось из рукава черного плаща,было не рукой — скорей это напоминало клешню скорпиона.