От затхлого дыхания Защитника Уэллса чуть не стошнило. Он бежал, по ощущениям, не меньше часа, и каждая мышца горела. После бесконечной поездки в гнилом фургоне они прибыли в Камень, пятиугольную крепость с осыпающимися стенами. Им не дали отдохнуть ни секунды. Стоило им выползти из фургона, их тут же погнали к ряду огромных баков. Защитники окунали одного пленника за другим в эти баки, ничего не объясняя. Эрик первым перестал кричать и понял, что в баках всего лишь ледяная вода.

– Мойтесь! – вопили защитники, и Уэллс помылся, испытывая даже некоторую благодарность. От ледяной воды он наконец проснулся. Потом Защитники вытащили пленников наружу, дали им обсохнуть на холодном осеннем ветру и погнали к куче белой униформы, чтобы каждый подобрал себе подходящую. На воротнике той, что досталась Уэллсу, красовалась надпись «Лорен». Интересно, кто это такой? Пленник? Искренне верующий? Или через какое-то время здесь это уже не имеет значения?

Судя по всему, раньше Камень был огромной мощной крепостью, но природа хорошо над ним потрудилась, отвоевывая позиции. Коридоры утыкались в густые рощи, лестницы вели из ниоткуда в никуда. По периметру крепости шла утоптанная дорога, по которой сейчас и бежали Уэллс, Эрик, Грэхем и пленники с Земли. Уэллс так и не понял, игра это, наказание или испытание. Знал только, что нужно бежать и бежать вперед.

– Ты бежишь по Земле! – закричал бородатый Защитник, брызгая слюной на ноги Уэллсу, – ты бьешь Ее ногами! Проси прощения!

– Извините, – пропыхтел Уэллс между двумя шагами. У Защитников были короткие тупые палки, и он уже видел, что случается с теми пленниками, кто не отвечает.

– Сбежав в космос, вы обрекли Ее на смерть. Молите Ее о прощении!

– Пожалуйста… прости меня…

– Вручи себя Земле!

У Уэллса горели ноги. У Уэллса горели легкие. Он еле двигался и с трудом говорил.

– Я вручаю…

Кулак Защитника врезался Уэллсу в челюсть, отбросив его в сторону. Лицо взорвалось горячей болью, ноги почти не слушались, но Уэллс бежал вперед. Нужно бежать. Защитник бежал рядом с ним, но потом отвернулся.

– Ты не годишься служить Ей. Пока нет. Беги дальше.

На мгновение Уэллса отвлекло какое-то движение слева: Грэхем схватился за подбородок и сошел с тропы. Защитник рядом сжимал и разжимал кулак, так что они, видимо, тоже дошли до стадии «вручения себя».

Вена на шее Грэхема пульсировала, а лицо налилось красным. Увидев, как Грэхем сжимает и поднимает кулаки, Уэллс тут же споткнулся и упал прямо на него, сбивая на землю.

Грэхем посмотрел на него бешеными глазами, как будто собираясь избить. Уэллсу еле хватило времени наклониться пониже, как будто бы упасть, и прошептать:

– Не сейчас! Не так! Нужен план!

И тут же налетели Защитники и растащили их.

За поворотом тропы оказалась большая каменистая площадка. По всей остальной крепости росли деревья, но тут было совершенно пусто. Широкая асфальтовая дорога вела к большому, почти целому зданию.

Перед входом стояли Защитники, вооруженные винтовками. Уэллс почувствовал, как кровь отлила от лица. Не совершил ли он ужасной ошибки, остановив Грэхема? Может быть, ставка в этой игре – жизнь?

– Построиться! – гаркнул бородатый Защитник, когда они остановились.

– Куда нас ведут? – спросил Уэллс, пытаясь говорить как можно тверже и спокойнее. Его товарищи строились в ряд, и их уводили прочь.

– Поесть, – Защитник выплюнул это слово, как будто оно было ему отвратительно. Уэллс еле сдержал вздох облегчения. – А потом назад, сюда, продолжать. Что-то не так?

Уэллс покачал головой и отсалютовал, как будто на занятиях. Защитник отошел, бормоча что-то себе под нас, и Уэллс решил попытать удачи.

– Как я могу тебя называть? – спросил он. Защитник повернулся и грозно посмотрел на него, но Уэллс даже не моргнул. – У тебя есть имя?

– Ты не достоин его слышать, – сказал Защитник, внезапно оказавшись совсем близко, – если тебе придется ко мне обратиться, зови меня Дубом.

– Так точно, – согласился Уэллс, но, скосившись на воротник Защитника, он сумел прочитать слово, написанное выцветшими чернилами: «О’Мэлли». Имя это? Или место, откуда он родом?

После миски холодной овсянки настало время еще одной пробежки – на этот раз в темноте, по пересеченной местности. Уэллс еле ковылял, глядя в темноту, вдоль бесконечной крепостной стены. Он почти не чувствовал ног, голова то и дело валилась набок, но двое рейдеров заставляли его двигаться вперед.

Наконец их привели в длинную комнату, уставленную клетками. Уэллс так вымотался, что у него ушло несколько секунд, чтобы понять, что клетки эти предназначались не для зверей, а для них самих. В каждой места хватало только на небольшой коврик и миску, которая, как подозревал Уэллс, должна была служить ночным горшком. Кроме парней из их лагеря – одиннадцать человек вместе с Уэллсом, – в комнате было еще около дюжины «новобранцев», которых Уэллс раньше не видел.

Уэллса трясло. Кто эти пленники, плачущие и бормочущие что-то в своих клетках? Откуда они взялись? Он знал о деревне Макса и об отколовшейся группировке землян. Но, получается, Защитники нашли и разграбили и другие поселения?

– Будете жить здесь, пока официально не вступите в наши ряды, – крикнул один из Защитников. Двое, державшие Уэллса, втолкнули его внутрь и захлопнули дверь, – отдыхайте. Завтра будет тяжелее.

Свет погас. Темнота была абсолютно непроницаемой. Уэллс прислушался: тяжелое дыхание, чей-то кашель, и никаких разговоров. Никакого странного невыразительного выговора Защитников.

В тишине Уэллс задумался о людях, которые остались в лагере. Беллами, его брат. Кларк, больше не его девушка, но настоящий друг. Макс, почти отец. В безопасности ли они? Он тут же перебрал миллион возможностей, о которых больно было даже думать, и в конце концов твердо понял одно.

Он сделает все, чтобы снова увидеть их.

Он сделает все что угодно, чтобы снова просыпаться на рассвете и идти на тихую поляну, где его ждет Молли. Чтобы слушать ее болтовню, любоваться, как она сидит на камне, пока он рубит дрова. Чтобы помочь Люку снова отстроить хижины. Посадить цветы на могиле Саши и увидеть, как они вырастут. Может, он не тот лидер, которым его считают, но он станет лучше. Постарается стать. Он искупит все ошибки, которые привели к стольким страданиям.

– Уэллс, – шепот послышался дюймах в шести, не больше. Уэллс подпрыгнул, так что клетка загремела, – не спишь?

Эрик. Уэллс вздохнул. Один плюс в том, что их бросили сюда, как груз, все же есть: он рядом с нужными людьми.

– Не сплю, – прошептал он.

– И я, – тихий голос с другой стороны. Грэхем. Вот только в его голосе больше не было напускной бодрости. Вся бравада словно вытекла из него.

Сердце Уэллса забилось так, как будто его организм выплеснул разом весь возможный адреналин.