Гласс прислушалась, щелкнет ли замок, и, конечно, этот предательский звук, который преследовал ее ужасные месяцы в заточении, немедленно прозвучал. От такой жестокой иронии она коротко и угрюмо рассмеялась. Она сбежала с первого челнока, лазала по воздуховодам, скиталась по космосу и потеряла мать в борьбе за высадку на Землю. И ради чего? Она снова взаперти, и Люк куда дальше от нее, чем прежде.

Когда дверь захлопнулась, сидевшие на ковриках девушки слегка расслабились, поджали ноги, обняли себя за плечи. В «норе» их оказалось не меньше двух дюжин – одетых в белые платья, с заплетенными в тугие косы волосами. Ближайшая к Гласс девушка сидела в жуткой позе, поставив босые ступни на землю. Она сердито смотрела на Гласс. Гласс нервно улыбнулась, но девушка не стала улыбаться в ответ.

– Сними обувь, – хрипло велела она, – наши ноги должны прикасаться к Земле, пока мы ей служим.

Симпатичная девушка с темными кудряшками, сидевшая чуть дальше, тяжело вздохнула.

– Бетани, посмотри вниз. Это что, похоже на Землю? Мы в помещении.

Гласс испуганно посмотрела на нее. Выговор девушки не походил на земной, или на выговор Защитников. Она говорила почти как… нет, это невозможно.

Но Октавия тоже это услышала, повернула голову на голос и круглыми глазами уставилась на говорившую.

Кудрявая положила ноги на коврик, явно нарушая правило «ног на Земле», и откинулась назад. Фонарь осветил ей лицо, и Гласс ее, кажется, узнала.

Гласс схватила Октавию на руку, и они тихо пошли вперед.

– Ты из Колонии? – прошептала Гласс.

Девушка встала так быстро, что чуть не сбила Гласс с ног.

– Акцент… Ты с Феникса?

Они ошарашенно смотрели друг на друга. Наконец Гласс заговорила:

– Разве это возможно? Как тебя зовут? Откуда ты?

– Меня зовут Анна. Я была в челноке, который сбился с курса. – Она слегка вздрогнула, и Гласс ненадолго прикрыла глаза, невольно вспоминая собственную ужасную посадку. – Это был настоящий кошмар, – хрипло продолжила Анна, – одиннадцать человек погибли при столкновении, а многие другие умерли в течение пары дней. Забавно, всю жизнь тебе рассказывают, что на Земле настоящий рай, а на самом деле один кошмар переходит в другой. Хотела бы я вообще никуда не лететь.

– Корабль умирал, – Гласс вздрогнула, вспоминая лица людей, узнавших, что им некуда деться, а на кораблях скоро не останется воздуха.

– Знаю. Но я, по крайней мере, осталась бы со своей семьей. Здесь меня ничто не ждет. Ненавижу эту планету, – горько отозвалась Анна.

– Здесь не так плохо, – не согласилась Гласс. При мыслях о прогулках по лесу вместе с Люком, о пробуждениях в его объятиях под веселые птичьи песни в ее голосе прозвучала тоска. Октавия придвинулась поближе к Анне.

– И что случилось после крушения? – с любопытством спросила она. Встреча с незнакомой колонисткой сделала плен не таким ужасным.

– Просто кошмар. Никто не знал, что делать, и все ссорились. Мы хотели найти остальных, но не знали как. В конце концов, мы разделились на маленькие группы. Теперь-то я понимаю, что это глупость. Вместе мы были бы сильнее. А разделившись, мы стали легкой добычей для… – она дернула головой в сторону двери. – Я дралась изо всех сил, даже зубы одному парню выбила.

– Отлично, – хихикнула Октавия.

– Но убежать так и не смогла. Они схватили меня и ребят, которые были со мной, и уже несколько недель нас держат здесь. – Она тревожно оглядела комнату, как будто опасалась, что их подслушивают. – Ну а с вами что случилось?

Гласс затошнило. А что если парней из их лагеря тоже схватили? Вот бы Уэллса не тронули!

Октавия вкратце пересказала Анне их историю. Оживление в ее голосе удивило Гласс. Насколько она знала, Октавия всегда держалась с незнакомцами замкнуто, и у нее были на то причины. Однажды Гласс слышала, что Октавия все детство просидела в шкафу, а отрочество провела в детском центре, да и после высадки на Землю ей пришлось нелегко.

Пока Октавия говорила, Анна все шире раскрывала глаза.

– У вас есть хижины? И достаточно еды, чтобы устроить целый пир? Поразительно.

– У нас были хижины, – мрачно ответила Октавия, – эти Защитники разрушили большую часть. Беллами, наверное, пришел в ярость.

– Беллами? – спросила Анна. – Это твой парень?

Гласс показалось, или в ее голосе действительно мелькнуло разочарование?

– Нет. Он мой брат, – Октавия покачала головой.

– Брат? Ты из Колонии, и у тебя есть брат? Ты должна об этом рассказать. – Анна подвинулась и похлопала по своему коврику, приглашая девушек сесть. Октавия немедленно уселась рядом.

– Что они тут делают? – шепотом спросила Гласс, присаживаясь на другой край коврика, – чего от нас хотят?

Анна огляделась и заговорила, понизив голос.

– Девушек в этой комнате называют новобранцами. Их всех похитили, а раньше они жили по-разному. Защитники говорят, что мы должны служить Земле. На практике это означает служить им. Готовить, стирать, убирать. Приносить пользу, – Анна осеклась и прикусила губы.

– Так что, мы просто служанки? – спросила Октавия.

– Нет, – еле слышно ответила Анна, – я ничего другого не делала все это время, но, по-моему, есть и другие дела.

Гласс поежилась, хотя в комнате было тепло.

– Это какие?

– Не знаю точно. Когда нас только привели сюда, то заставили пройти какой-то очищающий ритуал в реке, но потом сказали, что мы еще не готовы стать Защитниками. Что мы не сможем официально встать в их ряды, пока Земля не даст им разрешение пустить корни. Им, наверное, нужен какой-то знак от Земли, что это и есть их новый дом, а потом мы пройдем финальное испытание, которое должно доказать, что мы по-настоящему уверовали. Но я не знаю, что это за испытание, и боюсь, что мы можем приносить пользу разными способами.

Гласс оглядела комнату, и ей сделалось нехорошо. Девушки, сидевшие на ковриках, были в полной власти ненормальных.

– Я бы им показала, какую пользу могу принести, – сказала Октавия опасным тоном, – нож бы в спину воткнула, например.

– Вот молодец, – решила Анна, – что может быть прекраснее убийцы с красной лентой в волосах?

Октавия поднесла руку к голове.

– Я сказала, что если они притронутся к ленте, я их ею и задушу, поэтому они ее оставили.

– Почему-то это меня не удивляет, – улыбнулась Анна.

Издали послышались шаги, и Анна внезапно побледнела и поспешила поставить ноги на землю.

Гласс и Октавия посмотрели друг на друга, и в их взглядах был невысказанный вопрос. Что, ради всего святого, здесь происходит?

– Парень, ты бежишь, как раненый кролик. Тебе что, шип в пятку воткнули? Давай пошевеливайся!