– Конечно, – разрешает Мартин Ломакс. – Вон там, в сарае для инвентаря. Видите, за фонтаном? Сомневаюсь, что там найдется бумага, так что пользуйтесь чем придется.

– О да, разумеется, – кивает журналистка. – А попроситься в дом будет не слишком нахально?

Мартин Ломакс снова качает головой:

– Сарай ближе.

В его дом заходят только те, кто связан с бизнесом. И никак иначе. Начинается все с туалета, а там и не знаешь, чем закончится. МИ-5 решили, что к нему можно запросто вломиться. Это мы еще посмотрим. У Мартина Ломакса много друзей. Саудовские принцы, одноглазый казах с одноглазым ротвейлером. И казах, и ротвейлер порвут любого в клочки и не задумаются. В его дом без приглашения не являются.

Мартин Ломакс снова оглядывает сад. Повезло ему жить среди такой красоты. Удивительный мир, если подумать. Но это пустое, пора заняться зенитно-ракетными комплексами. А может, к «Открытому саду» стоит что-нибудь испечь? Кексы?

Он слышит, как в старом туалете сливается вода, а вдалеке уже стрекочет подлетающий вертолет.

С белым шоколадом и малиной? Людям такие понравились бы, он точно знает.

– Вот вкратце и все. Не стоит драматизировать и глазеть на меня, разинув рот.

Закончив рассказ, Элизабет откидывается на спинку низкого стула. В течение минуты слышен только писк кардиомонитора.

– А алмазы? – спрашивает Ибрагим, приподнимаясь на больничной кровати.

– Да, – кивает Элизабет.

– Алмазы на двадцать миллионов? – подхватывает Рон, который ни разу не шелохнулся, пока говорила Элизабет, а теперь расхаживает от стены к стене. Джойс привезла ему из дома смену белья, и он послушно переоделся в туалете для людей с ограниченными возможностями, хотя и в старом вполне мог бы продержаться еще денек.

– Да, – закатывает глаза Элизабет. – Еще риторические вопросы есть?

Ибрагим, Джойс и Рон переглядываются.

– Он ваш бывший муж? – спрашивает Ибрагим.

– Да, муж, – отвечает Элизабет. – Не хочу никого обидеть, но это начинает надоедать. Есть вопросы, на которые я еще не ответила?

– И мы его увидим? – интересуется Рон. – Во плоти?

– Увы, да, – говорит Элизабет.

Рон с Ибрагимом ошарашенно качают головами. Элизабет оборачивается к Джойс:

– Джойс, ты одна молчишь. Тебя не интересуют алмазы и бывшие мужья? Мафия? Колумбийцы?

Джойс ерзает на стуле.

– Ну, я многое могла бы сказать по этому поводу, и мне тоже не терпится познакомиться с Дугласом. Готова поспорить, он красавчик. Ведь красавчик?

– Даже слишком, – отвечает Элизабет. – Если ты меня понимаешь.

– Очень даже понимаю, – соглашается Джойс. – Яснее некуда.

– Но не так красив, как Стефан, – добавляет Элизабет.

– Со Стефаном никто не сравнится, – соглашается Джойс. – Честно говоря, слушая вас, я все думала о ногтях Поппи – наконец-то все объяснилось.

– Да, я заметила, когда это до тебя дошло, – кивает Элизабет.

В палату входит сиделка, чтобы налить Ибрагиму воды в кувшин, и друзья замолкают, благодарно кивая ей. Она выходит.

– С общепринятой точки зрения я тоже красив, – заявляет Ибрагим.

– Сейчас не очень-то, – ворчит Рон.

– Значит, тебе нужно, чтобы мы за ним присматривали? – спрашивает Джойс. – Как телохранители?

– Ну какие телохранители, Джойс! – возражает Элизабет.

– Мы же охраняем его тело, – замечает Рон.

– Ладно, Рон, можете называть себя телохранителями, если угодно.

Рон кивает:

– Да, мне это нравится.

– Ну вот, приглашения вручены, – подводит черту под разговором Элизабет. – Если заняты, не приходите.

– Я мог бы найти время, – говорит Рон. – Работа оплачивается?

– В некотором роде, – отвечает Элизабет. – Дуглас с Поппи обещали предоставить нам информацию на Райана Бэйрда.

– Райан Бэйрд? – повторяет Рон.

– Тот мальчишка, что отобрал у Ибрагима телефон, – подсказывает Джойс.

– О… – отзывается Ибрагим.

– Райан Бэйрд, – повторяет Рон. – Райан Бэйрд.

– Я… мне не нравится, что у него появилась фамилия, – подает голос Ибрагим. – Зная фамилию, труднее притворяться, будто ничего этого не произошло. Я не… извините, не соображу, как это объяснить.

– Я понимаю, – отвечает Элизабет. – Не беспокойся. Мы сами этим займемся.

– Месть – это то, что нужно, – говорит Рон. – Отлупить, засадить за решетку – все, что есть в запасе у Элизабет.

– Вообще-то я не верю в месть, – говорит Ибрагим.

– Знаю, – тихо отзывается Джойс.

– Ну а я верю, – заявляет Рон.

– И я тоже, – поддерживает Элизабет. – Так что, боюсь, вопрос решен. А теперь давайте договоримся больше не произносить это имя.

В палате становится тихо. Ибрагим откидывается на подушку. И чуть заметно морщится.

– Как вы полагаете, что Дуглас сделал с алмазами? – спрашивает он.

– Понятия не имею, – отвечает Элизабет. – Но было бы любопытно это выяснить.

– Давайте разыщем их и продадим, – предлагает Рон.

– О да! – радуется Джойс. – Двадцать миллионов на четверых!

– Что нам известно о Мартине Ломаксе? – интересуется Ибрагим.

– Очень немногое, – отвечает Элизабет. – Но, чтобы защитить Дугласа, придется узнать побольше.

– Вечером мы с Роном посидим за айпадом, – говорит Ибрагим. – Пошарим в Сети.

– Ты опять остаешься, Рон? – спрашивает Джойс.

– Ну да, еще на ночку, пожалуй. Пофлиртую с сестрами, они заварят мне хорошего чая.

– Привезу тебе еще трусов, – обещает Джойс.

– Честное слово, без надобности, – отвечает Рон.

Констебль Донна де Фрейтас сидит со старшим инспектором Крисом Хадсоном в комнате для допросов В. Напротив них – Райан Бэйрд с нарочито беззаботной миной на лице и его адвокат в костюме, которому самое место в химчистке, а не в отделении полиции. О чем он думал, когда одевался? А еще с обручальным кольцом! Как так? Мужчинам слишком легко живется. Донна столько сил в себя вкладывает и до сих пор одна. А тут этот тип. И вообще.

– Где ты был в пятницу, Райан? – спрашивает Крис. – С пяти до четвери шестого?

– Забыл, – говорит Райан. Его адвокат что-то записывает. Или делает вид. Трудно понять, что тут можно записывать.