— В чем… проконсультируете?..

— Да хоть в чем. — Отец хлопнул его по плечу, как делают всериалах, и махнул рукой. — В бизнесе, когда надумаешь делом заниматься.Выметайся. Во-он за ту ручку потяни и выметайся! Пока.

— Пока, — пробормотал Федор и кое-как вывалился изпричалившей к обочине машины.

Под ногами была каша из воды и снега, и он сразу начерпалполные кроссовки этой каши, и какая-то девчонка шарахнулась в сторону,испугавшись громадных черных исполинов с тонированными стеклами. И на Федора,вывалившегося в лужу, она посмотрела, как ему показалось, с интересом. Девчонкабыла красивой, и просто так, если бы не эти самые исполинские машины, она нанего вообще бы не взглянула, это уж точно!

Он стоял по щиколотку в снеговой воде и смотрел вследмашинам, пока они не скрылись из глаз, а потом выбрался из лужи, бессмысленнопотопал ногами и побрел в сторону дома. Он выскочил без денег, а ломиться мимоконтролера «внахалку» ему не хотелось, да и подумать было о чем.

Он шел и думал о своем отце, и все время одними и теми жесловами — вот, значит, он какой! Высоченный, красивый, молодой, сильный!.. Имашины, и охрана, и водители — повелитель мира, одним словом! Конечно, такойчеловек не мог жить с его матерью, просто не мог, и все тут. Она была словно изальбома — старуха с черно-белым угловатым лицом, как из прошлой жизни, — а отецтакой земной, деятельный, должно быть, очень жизнелюбивый!

Федор вроде бы позабыл о том, что отец много лет не приходили вообще не интересовался его существованием и сегодня, когда они наконецвстретились, все время повторял, что денег не даст, хотя Федор не просил у негоничего! Сын как будто оптом все ему простил — за победительность, за молодоелицо, громкий смех, за уверенность, которой самому так не хватало!

Он брел домой, стискивал кулаки и думал все время об одном итом же — он хочет быть таким, как его отец, у него, Федора, ведь есть отцовскиегены, значит, и он сможет, раз тот смог! И как он там сказал про его институт?Бабский? Старики учат баб пыль глотать? Ну, и прав он! Прав! Прав!

И гордость от поступления в «элитный» вуз как-то моментальнослиняла, и учеба потеряла всякий смысл, и все пять лет Федор Башилов училсясловно через силу.

Нет, не так.

Он словно делал все время вид перед отцом, что учится черезсилу! Отца он с тех пор видел всего пару раз, и про учебу тот ничего неспрашивал, но Федор старательно изображал — и перед самим собой, и передматерью, — что просто «тянет лямку», угождает матери, которая «запихнула» его втакое неподходящее место.

Деньги, которые тогда отец швырнул на стол, предназначалисьв благодарность директору музея, тот, ясное дело, их не взял, да еще и накричална мать, чтобы та и думать не смела взятки ему давать! И она, вернувшись домой,снова плакала обильными благодарными слезами и денежки отнесла «на книжку», атам было немало — три тысячи долларов. Мать сказала, что начало положено —теперь они будут копить Федору на машину или на свадьбу. А Федор совершенноточно знал, что на машину они не накопят никогда, а свадьба дело в принципеочень неопределенное!

За пять лет денежки разошлись. Бабушка болела, и ей нужнобыло покупать лекарства, только она все равно умерла. Потом Федор задумалбизнес — он пыжился изо всех сил, все мечтал быть похожим на отца! — ипрогорел, конечно. Он взялся ремонтировать квартиры, и его тут же надули. Двапарня, с которыми он открыл этот самый «ремонтный бизнес», получив первуюзарплату, долларов двести, купили себе по мобильному телефону и Федора бросили.Он остался один, а заказчик, какой-то молдаванский торгаш с рынка, усатый,пузатый, вальяжный, с выпученными карими глазами, чуть было не взял его врабство — отобрал паспорт и несколько дней не выпускал на улицу, все требовал,чтобы Федор закончил начатый ремонт, а потом отнял все деньги и пинками выгналего за дверь, резонно рассудив, что в Москве держать человека в рабстве не сруки — еще менты застукают, и не откупишься от них!..

Денежки разошлись, ничего от них не осталось, и машина неполучилась, и свадьба не состоялась. Впрочем, какая там свадьба!.. Светкасказала, что ничего из него никогда не выйдет, а им, девчонкам, нужныпобедители, а не какие-то драные оболтусы в куртке из «искусственного кролика»!Да еще и «музейные работники»!

После «элитного» Историко-архивного института Федор Башиловстал музейным работником. Все в точности так, как говорил ему когда-то отец. Онработал в музее и получал семь тысяч восемьсот тридцать три рубля семьдесяткопеек, тютелька в тютельку, согласно штатному расписанию.

И хотя в последнее время мать уже не спрашивала Федора проПариж, он все-таки еще немножечко ее любил. И жалел.

Федор Башилов, занятый своими горестными мыслями, пропустилсамое главное.

Он пропустил троллейбусных контролеров, а когда увидел, былоуже почти поздно!

Как обычно, их было двое — две толстые тетки в пальто ишапках надвигались на него с двух сторон, как охотники на волка, и от них небыло спасения. Платить штраф Федору было нечем, и он знал, что дальше начнетсяотвратительная, унизительная волынка с высаживанием его из троллейбуса, долгимиобъяснениями и ничего уже не поможет! И как это он их проглядел?!

Понимая, что ничего не поможет, он все же стал бочкомпродвигаться к задней двери, но контролерша, кажется, уже его заметила,наметанный глаз определил, что длинноволосый голодранец заметался, и Федорупоказалось, что на большом, плоском контролерском лице мелькнули злорадство иудовлетворение — должно быть, им на самом деле нравится ловить зазевавшихся«зайцев»!

Он сделал вид, что уронил что-то под сиденье, нагнулся истал шарить, краем глаза поглядывая на своих приближающихся загонщиков.

— Ты чего там ищешь? — равнодушно спросил сидящий дедок ипокрепче обнял свою сумку. — Чего там тебе надо?

— Ничего, — пробормотал Федор. Волосы вылезали из-под шапки,падали на глаза.

— Чего надо-то, спрашиваю? — повысил голос дедок, и Федор стоской подумал, что не избежать ему скандала — сейчас, когда выяснится, чтобилета у него нет и денег нет, и они станут тащить его из троллейбуса, дедокнепременно вмешается и понесет что-нибудь про то, какая нынче пошла молодежь, ичто сажать таких — не пересажать, и раньше бы нашли управу, а нынче всераспустились!

И тут произошло непредвиденное.

Возле передней двери произошли скандал и потасовка.

Передняя контролерша выловила вожделенного «зайца», видимо,менее опытного, чем Федор Башилов, который знал, что самое главное — с ними неспорить, а держаться тише воды ниже травы и тогда, может быть, отпустят. «Заяц»пустился во все тяжкие, закатил глаза и начал верещать, и все пассажирымоментально обернулись и вытянули шеи — еще бы, такое развлечение!.. И дедоксовершенно позабыл про Федора, приподнял с дерматинового сиденья худосочный зади стал коршуном глядеть в ту сторону, где скандалили.