— Конечно.

— Он до последних дней руководил работой. Он ведь мог определить тебя в любой другой офис, в любой другой город, где есть представительства. Мог сбагрить на другое полушарие, а посадил рядом.

Михаил подобрал ноги и усмехнулся.

— Отец очень любил вас, живые проекты. Тебе, наверно, сложно в это поверить. Никто бы не поверил, на самом деле. Он не был дельцом, Саш, ему во многом, просто, повезло. Единственное, чего он хотел — это видеть людей счастливыми. Он считал, что счастью мешает простая дурь, вроде лени и слишком широкого спектра возможностей. Проблема выбора — когда он слишком велик, когда весь мир перед тобой. Он считал, что делает счастливых людей. Они изначально здоровы, тогда как естественным образом здоровых людей не рождается уже давно. Определенный функционал живых проектов предопределяет их естественный выбор деятельности. Они создаются для конкретных целей и с рождения имеют свое место в жизни, свое предназначение. А отсев — это частность. Цель в данном случае оправдывает средства. Отец мыслил только такими категориями. Если кто-то пытался доказать ему, что в жизни есть что-то еще кроме работы, цели, призвания, реализации, он говорил: «рюшечки»…  — Михаил засмеялся, вспоминая. — Мама спрашивала: как тебе наши новые шторы в гостиной? Рюшечки…  Я хочу посмотреть новый мюзикл. Рюшечки…  Он отвечал так на все, что не имело для него значения. Поэтому скажи кому, что отец по-человечески любил живые проекты, никто не поверит. Все его считали сухим и неспособным на чувства. И тем более для меня сначала было удивительно то, что он не просто позволил проваленному проекту возможность окупить себя, но и посадил сюда.

Михаил затушил сигарету о бетонный пол и облокотился на колени. Саша потянулся, меняя позу.

— Я, вообще, просил проводить тебя в тихое место. Вероятно, они выбрали самое тихое место в здании, — президент обернулся. — Ну, ладно. Ты знаешь, как родился наш слоган? — он сделал паузу, — все его знают: «Мы делаем идеальных людей!» Но вряд ли кто задумывался над истинным его значением. Что такое идеал, по-твоему, если использовать это понятие в отношении людей?

— Представление об итоговом совершенстве человеческого рода.

Михаил рассмеялся и достал новую сигарету.

— Вот отец ответил бы: рюшечки! Что тогда совершенство и далее бесконечный философский спор.

— Это было мнение Канта, — пожал плечами живой проект.

— Понятно. Но я спросил твое мнение, Саша.

— В каждой области знаний и деятельности есть признанные авторитеты. Я не философ, Михаил, и ввиду этого я полагаюсь на мнение признанного философа.

— И не скучно?

— Нет.

— А каков твой опыт в любви и обладании женщиной? Я знаю Ольгу с первого класса. Ты положишься на мое мнение, если я скажу, что ваша платоническая интрижка не имела шанса на счастливый конец?

Александр обернулся к собеседнику. Михаил закурил, не сводя взгляда с живого проекта.

— Нет.

— То есть ты не признаешь моего авторитета в этой области знания и деятельности? — улыбнулся президент. — Или же свое мнение для тебя вдруг становится важнее?

— Я могу уйти?

— Нет, — покачал головой Михаил, — охрана не выпустит тебя до тех пор, пока не получит от меня соответствующих указаний. А я их не дам. Пока.

— Или вообще?

— И такой вариант не исключен, — кивнул Михаил, затягиваясь.

Александр снова вытянул ноги и откинул голову на коробки за спиной.

— Отец решил этот глубочайший философский спор просто: идеал — это точное соответствие заданным параметрам. Никакого противоречия, четкая позиция, абсолютная ясность. И именно в этом смысле он делал идеальных людей. Но есть одно «но».

Михаил замолчал. Александр обернулся к нему, ожидая продолжения.

— Отец произнес этот слоган всего один раз в жизни, и только я присутствовал при этом. Да, конечно, он участвовал в обсуждениях и подписывал документы. Меня в те времена и близко не было. Но когда он сказал это при мне, я понял, что никогда ранее он не произносил девиза выросшей на его интеллекте компании вслух. Звучало это несколько…  — губы Михаила скривила усмешка. Она не относилась ни к живому проекту рядом, ни к умершему несколько лет назад родителю. Он насмехался над иронией, фактом, — «Мы делаем идеальных рабов, Миша…». — сказал он.

Саша неожиданно и открыто улыбнулся собеседнику. Михаил не смог не ответить тем же.

— Я понял, почему он не списал тебя и посадил несколькими этажами ниже собственного кабинета только когда вспомнил тот разговор.

Михаил замолчал. Несколько минут взгляд его блуждал по стеллажам склада. Остановился на открытой коробке сбоку. Вздрогнув, когда окурок обжог пальцы, затушил его.

— Почему же? — спросил Александр.

— Потому что он мечтал делать идеальных людей.

Михаил поднялся и отошел на несколько метров. Замер посреди склада прямой и гордый, будто стоял на вершине горы, покорить которую до него не удавалось никому.

Александр тоже поднялся. На губах его застыла по-детски трогательная улыбка. Глаза светились. Когда Михаил обернулся, выражение его лица, взгляд стер этот блеск и эту улыбку.

— Отец получит то, о чем мечтал. Благодаря твоей целеустремленности, моему невмешательству, помощи дублеров и одного из его очень немногочисленных друзей — профессору Высоцкому — он это получит. Это будет нашим посмертным даром, единственной наградой, какую профессор Королев мог бы ожидать, — Михаил склонил голову, а когда продолжил говорить, тон неуловимо изменился. — Но тебя я не отпущу никогда. Пусть все живые проекты получат так называемую свободу и права, за которые ты борешься, но от собственной свободы и прав ты отказался мне в глаза.

Александр отступил на шаг.

— Ты завоевал известность и признание как «живой проект: Александр». Им ты и доживешь свой век. Ты не спрячешься от того что сделал, тебя будут узнавать и весь результат проделанной работы будет лежать на твоих плечах до конца. И если кто-то из новых свободных граждан проклянет тот день и того клона, что реализовал все это, он будет знать, где тебя найти.

Александр поднял руку, желая перебить, но Михаил не позволил.

— Ты займешь место в LPI. Важную высокооплачиваемую должность с круглосуточной работой и тонной ответственности. Место, к которому ты стремился: место над всеми. Ты не хотел оставаться рабом, так станешь хозяином и узнаешь, что это значит на самом деле. Ты будешь принимать решения, которые принимал я, и тебя будет корежить от сделок с совестью и правительством, от необходимости называть убийство списанием, а работу — жизнью. Ты стремился занять место, которого достоин? Так вот ты его получишь. Но не как награду, а как наказание. И ты восполнишь все потери LPI этого года и будешь восполнять их до тех пор, пока не поймешь, что ни свободы, ни справедливости не существует. Возможно, тогда я позволю тебе сделать выбор, но сейчас выбора у тебя нет. Это условие твоего выхода отсюда.