девять комнат, и я могла перебраться в одну из них. Уилл умолял не уходить. Сначала от него, а потом из дома. Но я не могла остаться. Ни с ним, ни на вилле, где чувствовала бы его присутствие в каждом глотке воздуха. Если уходить, то насовсем. Останься я даже в другом конце огромного дома, Уилл бы питал какие-то надежды. Потому я собрала те вещи, что успела разложить по приезду, поцеловала его в щёку и попросила дать мне немного времени.

Уже на пути к деревне меня одолели вопросы, как теперь быть. Мы не сможем работать вместе над открытием галереи. За один миг Уилл потерял и консультанта по искусству, и художника, а виной всему чёртова любовь. Если он не захочет меня видеть или нанимать, чтобы я дальше продолжала писать пейзажи Берлингтона – что ж, так тому и быть.

Запустив меня в номер, хозяин гостиницы, месье Лелуш пожелал мне спокойной ночи и сообщил, что завтрак подают в восемь утра на крытой террасе во флигеле дома. Колпак больше не смущал меня, ведь неважно, насколько чудаковатым выглядит человек и во что он одет, если у него большое сердце. А сердце у месье Лелуша уж точно превосходило по размерам его внушительный живот. И то, и другое взросло на местной выпечке, сладком вине и добродушии. Этим я любила маленькие городки, вроде Руссильона или Берлингтона. Никто не соревнуется друг с другом в толщине кошелька или количестве машин в гараже. И даже к незнакомцам относятся с почтением, с каким не принимают соседей в Лос-Анджелесе.

Я долго сидела на кровати, не снимая пальто, и не знала, что делать. Ложиться спать или убить время за просмотром фильма на телефоне. И то, и другое казалось непростительным неуважением по отношению к Уиллу, который наверняка сейчас утешался компанией виски на вилле Фонтбланш. Грусть въехала в гостиничный номер вместе со мной, но явно не собиралась платить по счетам завтра утром. Я отправила Уиллу сообщение о том, что нашла номер. Ему хватало волнений на ночь, чтобы переживать ещё и о том, что меня похитит горячий француз, съест дикий зверь или я упаду в каньон, перепутав указатели.

Может, ты всё-таки вернёшься? Я не хочу, чтобы всё заканчивалось вот так.

Я тоже не думала, что тот поцелуй на пороге моего дома, заведёт нас так далеко, но у всего есть свой финал. И мы подобрались к нашему.

Прости. Я просто не могу дать тебе то, что ты заслуживаешь.

Если передумаешь, знаешь, где меня искать.

Я пока не знала, как стану добираться до аэропорта, но решила заняться этим завтра. В отличие от острой печали сон отказался от моей компании. После двадцати минут рассматривания цветов на стене, я поддалась искушению и позвонила Джейсону, даже не надеясь, что он ответит.

И вот мы уже второй час разговаривали.

Как раньше. Но уже по-другому, потому что я знала, что чувства к Джейсону сильнее дружеских. Оставалось лишь играть в эту глупую игру в двадцать вопросов, лишь бы он не клал трубку.

– Моя очередь. – Сказал Джейсон. – Что тебе больше всего понравилось в Париже?

После того, как мы обсудили все любимые фильмы и книги, перескочили на школьные годы и глупости, которые творили в университете, почти час проговорили о Франции и местах, где хотели бы побывать, я опомнилась, что лежу на боку на кровати и не могу вспомнить, как оказалась в этом номере. Пальто безобразно валялось на диване, я даже не удосужилась сменить одежду, в которой провела весь вчерашний день. Плечи прикрывал плед, хорошо хоть ботинки скинула.

Разговоры убаюкали, как детская колыбельная, и в какой-то момент я задремала. Пристыжено глянув на экран телефона, который пристроила рядом на подушке, я заметила, что и Джейсон спит как ни в чём не бывало.

– Джейсон! – Зашептала я. – Джейсон, проснись!

Так странно спать вместе и в то же время порознь. Джейсон протёр глаза и осмотрелся, словно сам не мог вспомнить, где находится.

– Мы что, заснули? – Опешил он.

– Мы проговорили часа три. – Засмеялась я. – Любой бы устал столько разговаривать с женщиной.

Моя квартира, маячившая на экране, утонула в полумраке. Только слабый свет торшера освещал лицо Джейсона и напоминал, что мы существуем в разных отрезках одного и того же времени.

– У меня солнце встаёт. – Изумилась я, когда заря запустила первые лучи в щель между цветастыми шторами. Время в уголке экрана показывало пять минут девятого.

– А у меня зашло.

– С тобой я проспала всё на свете. – Я вскочила с кровати и стала натягивать обувь. – Я пропущу завтрак. И мне нужно выбираться из Руссильона. Мой билет на самолёт остался у Уилла.

– Ты не полетишь с ним? – Строго спросил Джейсон.

– Нет. Не думаю, что нам стоит лететь вместе. И вообще находиться в замкнутом пространстве, пока все эмоции не улягутся.

– И как ты собираешься добираться домой?

– Подумаю над этим за завтраком. Без кофе моя голова отказывается соображать. Но главное, чтобы не вплавь.

Домой. С каких это пор я называла Берлингтон домом? Но мне нравилось давать ему такое имя. Там я чувствовала себя на своём месте.

– Ну всё, мне пора, если я хочу успеть к горячему завтраку. А то немногочисленные постояльцы съедят всё самое вкусное. – Я взяла «Джейсона» в руки, чтобы попрощаться. – В следующий раз поговорим, когда я уже снова буду крушить твой дом.

Так многое было сказано этой ночью, но не то, что хотелось сказать больше всего. Мы долго смотрели друг на друга через тысячи миль, но я никогда не чувствовала с Джейсоном такой близости.

– До встречи в Берлингтоне. – Улыбнулась я. – И, Джейсон! Я рада, что ты ответил.

Джейсон

– В мой кабинет! Живо!

Когда Дирк Бёртон выкрикивал эти слова кому-то из сотрудников «Прайм-Тайм», остальные нервно выдыхали. Палач пришёл не за ними, и топор опустится на чужую шею. Но сегодня жертвой казни выбрали меня. Я витал в своих мыслях о предстоящем серьёзном разговоре с Сид и о билетах, которые ещё вчера заказал до Берлингтона. Вылет намечался на половину двенадцатого, так что я успевал расправиться с рабочими вопросами и разбить сердце очередной женщине. Но я слишком увлёкся репетицией расставания и не заметил, как Дирк решительно затопал в сторону моего офиса, прорвавшись сквозь оборону Моны. Эти современные кабинеты-аквариумы ведь придуманы специально на тот случай, чтобы ты успевал подготовиться к нашествию босса, но я по глупости не воспользовался этой примочкой.

Дирк