– Но… почему? Твой миллионер что-то сделал?

– Кое-что сделал, но дело не в этом… – Она как-то странно посмотрела, но тут же стала той острой на язык Эммой Джеймс, которой была, когда мы только-только познакомились. – И хватит называть его моим миллионером! Как будто я какая-то содержанка.

– Прости.

Уильям Максвелл что-то сделал. Если бы не телефон в моих пальцах, те давно бы сжались в тугие кулаки, призванные крушить и ломать. Я ведь предоставил этому идиоту подробную карту и план местности о том, как сделать Эмму счастливой, а он умудрился заблудиться и не справился уже через неделю. У некоторых удивительно развит топографический кретинизм. Или любовный.

– Так ты расскажешь мне, что случилось?

– Только не сейчас. – Выдохнула Эмма. Она грустила, но не походила на ту, кто последние пару часов истекал слезами, и это меня немного успокоило. – Я просто собрала свои вещи и перебралась в маленькую гостиницу прямо посреди Руссильона. Повезло, что нашлась свободная комната – зимой здесь не так много туристов. Хозяин пустил меня, хоть я и разбудила его прямо посреди сладкого сна.

Её лицо вдруг озарила самая настоящая улыбка.

– Можешь поверить, он выскочил на порог в пижаме и ночном колпаке! Как какой-нибудь звездочёт из мультика. Но мне повезло, что он не принял меня за маньячку, орудующую по ночам. Сказал, что у него всегда найдётся кров для тех, кто потерялся. А я-то думала, что только в Берлингтоне живут самые добрые люди.

– Что я слышу! Тебя приглянулся наш заброшенный городок? Кто вы, девушка из большого города?

– Я девушка из такого же заброшенного городка, помнишь? – Усмехнулась Эмма по-доброму. – Просто немного забыла, кто я на самом деле. А в Берлингтоне словно…

– Словно что?

– Вспомнила, где моё место. Снежные пейзажи, твоя семья и добрые люди, которых я повстречала на фермерском рынке, в «Сладком кренделе» и – кто бы мог подумать! – в полицейском участке помогли мне освежить воспоминания.

– Я рад, что твоя поездка в Берлингтон обернулась чем-то хорошим. И сожалею, что поездка в Париж обернулась чем-то плохим.

– Нет, было здорово. – Но по печальным глазам, что стали ещё зеленее, этого не скажешь. – Моя давняя мечта оказалась точно такой, какой я себе её представляла. Просто исполнил её не тот человек.

Аритмия, тахикардия и все другие «ии» одолели меня с головой. Я рассказал Уиллу об Эмме столько важных вещей, из которых она состояла, из самых лучших побуждений. Я и подумать не мог, что они приведут Эмму в маленькую гостиницу посреди ночи. Что она поймёт: Уилл – не тот, кто ей нужен.

Сердце так колотилось, что пульсировали виски. Я готов был сейчас же сознаться во всех чувствах, но момент был неподходящим. Четыре часа обычного воскресенья – не слишком уж идеальное время для признаний в любви девушке на другом конце океана, которая только что ушла от мужчины не своей мечты.

Скольких усилий мне стоило удерживать щёки в равнодушном положении, когда они хотели растянуться на всю комнату в улыбке! Я помню ощущения от того, как отец раскачивает тебя на качелях всё выше и выше. Как ты впервые целуешь девчонку на заднем дворе её дома. Как ты получаешь повышение и видишь несколько дополнительных нулей в зарплатном чеке. Как ты покупаешь никчёмный «порше», который не пригодится для суровой северной погоды. Мне казалось, так выглядят моменты счастья, но только сейчас впервые почувствовал себя по-настоящему счастливым.

Ни отношения с Сид, ни расстояние в четыре тысячи миль, ни Дирк, мать его, Бёртон не остановят меня. Завтра же я выйду из офиса с двумя отгулами в кармане, объяснюсь с Сид и вылечу вечерним рейсом в Берлингтон. А если самолёты не будут летать в Вермонт, то доберусь до ближайшего аэропорта с сотней пересадок, хорошенько протрясусь в автобусе или обеднею на приличную сумму за междугороднее такси. Но уже во вторник утром я увижу Эмму и скажу всё, что чувствую.

– Прости, если отвлекаю тебя. – Эмма приняла моё долгое размышление за нежелание говорить. – Но не мог бы ты побыть со мной немного и просто поговорить. Как раньше.

– Тогда предлагаю устроить ещё один раунд в двадцать вопросов. – Заулыбался я. Как раньше – идеальный план. – Ты начинаешь.

Эмма

– Любимый мультфильм?

– «Кунг-фу панда». А твой?

– «Том и Джерри». В детстве меня было не оторвать от экрана, когда я включала кассету.

– У тебя тоже был видеомагнитофон?

– И целая стопка кассет с «Том и Джерри».

– Я тоже их любил. Но мне всегда было жалко Тома, хоть я и недолюбливаю котов. Джерри прямо измывался над ним.

– А я болела за Джерри. Маленькому мышонку приходится несладко в этом мире.

– Ну не знаю, по мне так это бедному Тому приходилось несладко, когда Джерри мутузил его битой или прижигал хвост утюгом. Любимый сериал?

– «Отчаянные домохозяйки».

– Шутишь?!

– С таким осуждением может говорить только тот, кто не смотрел «Отчаянных домохозяек»! Это же сериал века!

– Он слишком девчачий.

– Я девчонка, если ты не заметил…

Как раньше. Да, мне нравилось наше «как раньше». Болтать ни о чём и обо всём, сидя каждый в своём уголке вселенной. Теперь нас разделяли шесть тысяч миль и целый океан, но разве такие мелочи имеют значение, когда ты не можешь насмотреться на человека, наслушаться нот его голоса?

Связь была ни к чёрту. Сигнал часто прерывался и приходилось заново звонить Джейсону, попутно перемещаясь по крошечному номеру и вылавливая заветные четыре палочки. Я успела посидеть на кровати, на придверном пуфике и широком подоконнике, но в конце концов забралась с ногами на стол, который возмущённо затрещал под моим весом.

Вся мебель в номере отдавала стариной и французским привкусом. Интерьер гостиницы идеально вписался бы в какой-нибудь журнал по дизайну, в раздел «Стиль Прованс». Белые деревянные столешницы, замысловатая фурнитура, кровать на высоких ножках. Стены отделаны кирпичом цвета слоновой кости и местами задрапированы обоями в цветочек. Параллельные потолочные балки, паркет-лесенка и эркерные окна дополняли провансальскую художественность обстановки.

Мне повезло, что хозяин, выскочивший на стук в мятой пижаме и ночном колпаке, впустил меня и не вызвал полицию. Распрощавшись с Уиллом, я покатила чемодан вверх по извилистой дорожке на самый холм, где скопились ресторанчики, лавки и гостиничные домики. Всё было закрыто, и надежда отыскать кров посреди ночи, гасла, как сломанные фонари, но иногда удача хлопает тебя по спине и обещает, что всё будет хорошо.

На вилле Фонтбланш пустовали ещё