…открылась дверь и вошла наша Рома, как всегда, — свидом независимой иерусалимской кошки, — словно бы по пути куда-то, вболее важное место, на более важную встречу…

— Ро-ома! — дружно протянули все мы. — Выразве не на корабле?

— А чего я там забыла, — сказала она, — мнееще сегодня Гройса собирать в Бангладеш, зашить кое-что, простирнуть,погладить…

— Тогда выпейте, вот, — сказал Костян, наливаяРоме в бумажный стакан сухого вина. — Мы сегодня начальника провожаем…

Рома с удовольствием выпила, крякнула, закусила бананом…

— …род приходит и род уходит… — сказала она, — аСиндикат остается…

Я рассмеялась, — она была права.

— Жаль только, — сказала я, — что мне так ине удалось уговорить начальство купить для вас новое здание…

— И не удастся, — спокойно отозвалась Рома, сощекой, оттопыренной бананом. — Никому не удастся… Клещатик не позволит.Задушит и саму идею, и того, кто ее породит… Ведь он за этот садик собирает сСиндиката ежегодный отменный урожай.

— Как?! — ахнула я, — Разве и садикпринадлежит Ной Ру?..

— …и садик, и садик…

— Вы это знали?! И молчали?!

— А вы не спрашивали, — мстительно ухмыльнуласьРома… — И, честно говоря, — что это изменило бы?

— Ну да… — подхватила я в тон ей, — род приходит,и род уходит… а Клещатик остается…

— Ах, тут пьянка, как всегда! — С какой-то бумагойзаглянула Угроза Расстреловна Всех. — Что это с вашим лицом? Доигрались?Вас что, допрашивали? Я хотела сказать: тут последние выплаты Кларе Тихонькойна календарь «Вечная Катастрофа», — так вот, чтоб вы знали, — я неподпишу!

— Не подписывайте! — бесшабашно отозваласья. — Хрен с нею, не подписывайте, Роза Марселовна! Костян, налейнеподкупному Стражу Пустой Казны…

— А знаете что, я выпью, действительно! — сказалаУгроза Расстреловна, усаживаясь вдруг на стул… — Сегодня аудиторы закончилинаконец проверку… Прямо камень с души…

— Ну и как? — поинтересовалась я ехидно.

— Все в порядке! По моей части — комар носу неподточит!

— Как… а Джеки? Вы же знаете, что…

— А это другая бухгалтерия, не моя, — быстроотозвалась Роза Марселовна… И, понизив голос, сказала: — И потом, — причем тут Джеки? Вы что имеете в виду?

Она поднялась и под локоть подтолкнула меня к моемукабинету, одновременно плавно прикрывая дверь.

— Но вы же знаете новости… — тихо проговорила я. —Джеки играл на…

— Ну играл!.. — Она смотрела на меня соснисходительной иронией… — Джеки — это беда его собственной мамы илижены, — не знаю — кто там с ним мучается… Джеки свои проигрывал, своикровные. Всю зарплату просаживал, это правда… Иногда буквально голодал… Я емучасто бутерброды из дому приносила… Уважаю честность! Страсть у него,понимаете… Бывают такие случаи. Достоевский. Некрасов. Но казенных денег он некасался…

Я, не отрываясь, смотрела на эту загадочную женщину. Онадостала сигарету, закурила:

— У вас тут не курят, я знаю, но вы уж, считай, чтоуехали… Я одну затяжку, на минуту…

— Но… позвольте!!!.. Куда же — деньги… на что?!..Миллионы!!!

Угроза Расстреловна Всех усмехнулась.

— Вы уезжаете? — спросила она. — Уезжайте, сБогом… — Она махнула рукой, налила сама себе из бутылки остаток вина… —Уезжайте… И не будите лиха… Вот, я выпью, чтоб вам дорога была… — Онаподнялась, выпила стоя. — Так вас что это — не допрашивали, нет? Знаете, втой организации, где я работала до Синдиката…

Зазвонил телефон, и поскольку заплаканная Маша не бралатрубку, чтобы не гундосить от имени всего департамента, я — через стол —потянулась к телефону.

— Мое терпение на конце, мерзавцы, подонки,паскуды!!! — заорал мне в ухо знакомый голос. — Я написал на вас кудаследует!!! Я обещал, и я написал, обещал и написал!!! Пусть вам жопы-тоначистят в вашем детском садике! Воры!!! Воры, подонки, мерзавцы!!! И вашкорабль паскудный, и ваши липовые евреи — это я, я сообщил, куда следует!

Я молча слушала Кручинера, удивляясь изобретательностиразработчиков, придумывающих ходы для нашего нескончаемого комикса… Язалюбовалась этим вот, последним ходом, этим завитком, изыском, ничего уже недающим действию… Наконец вежливо проговорила:

— Я уезжаю, Ефим Наумович, покидаю вас, счастливооставаться! Передаю на ваше попечение новое начальство. Берегите его… Уверена,вы подружитесь.

И аккуратно опустила трубку на рычаг.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В последний раз с тайным торжеством, но и слабым шевелениемгрусти, я открыла почтовую программу. На меня, как из рваного мешка, вывалилосьтридцать восемь писем.

— Рассылка «Народного университета» Пожарского сперечнем трех конференций, пяти семинаров и сорока девяти лекций, на каждую изкоторых меня приглашали особо;

— Рассылка Боевого Чеченского Союза против оккупации;

— Рассылка Панславянского союза против засильяамерикано-сионистского спрута;

— Приглашение от Гройса на Учредительный Пленум новойрусской партии в поддержку еврейского лобби в странах Балтии;

— Сообщение из департамента розыска потерянных колен отом, что Иващенко Василий Федорович, 55 года рождения, по специальности тренерпо плаванию, принадлежит потерянному колену Реувена («Реувен, первенец мой,крепость моя и начаток силы моей, избыток достоинства и избыток могущества,стремительный, как вода…»);

— Приказ по департаменту Кадровой политики об окончаниикаденции в должности синдиков: Клавдия, Панчера, Сокола, Коваля, меня, Гурвица…и прочих;

— Приказ по департаменту Кадровой политики обувольнении Анат Крачковски с занимаемой должности и немедленном отзыве ее вИерусалим, безотлагательно, в любом виде, невзирая на сопротивление;

— Приказ по департаменту Кадровой политики овосстановлении в должности Анат Крачковски и продлении срока ее пребывания вРоссии еще на три месяца в связи с отсутствием достойной замены;

Я пролистнула еще двадцать восемь ненужных уже сообщений,воззваний, приглашений и просьб, пока не докатилась в самый конец…

Ну, здравствуй…

Здравствуй, мой пророк, мой неведомый товарищ, мой судья,мой самый недоброжелательный друг и самый нежный недруг…

Я неловко, левой рукой защелкала «мышкой», повторяя себе,что это ведь — в последний раз:

«…А ты возьми кинор, обойди город, блудница забытая! Играйскладно, пой много, чтоб вспомнили тебя…»