наводнила страну еще большим числом российских солдат. Она понимала, что сильно недооценила силу польского католицизма и национальную гордость, и, к своему удивлению, оказалась втянутой в серьезную военную кампанию. Поляки боролись, писала она Вольтеру «чтобы помешать четверти своего населения наслаждаться гражданскими правами».

Екатерина смогла сделать Польшу своим государством-вассалом с подвластным ей королем, но она также разожгла ненависть в поляках, встревожила Турцию, вызвала беспокойство Австрии и даже взволновала Пруссию. Фридрих не подписал договор с Россией, чтобы Польша окончательно не оказалась под влиянием России.

Опасения, вызванные событиями в Польше, распространились по всей Европе. Монархи и государственные деятели, уже сильно встревоженные успехами бывшей принцессы Ангальт-Цербстской, ставшей императрицей, теперь следили за тем, как она сделала своего бывшего любовника королем и распространила влияние России на его новое королевство. Турки, являвшиеся соседями России и Польши, были сильно обеспокоены растущим военным влиянием России в Польше, которую Турция хотела бы видеть в качестве слабого государства, выполняющего роль буфера между ними и Россией. Русские войска теперь находились на позиции, с которой они в любой момент могли продвинуться дальше по Днепру, Бугу и Днестру и представлять угрозу турецким провинциям на Балканах, в Валахии и Молдавии. Если бы они добрались до Дуная и форсировали его, они оказались бы в опасной близости к Константинополю. Франция, традиционный союзник Турции, также хотела ослабить влияние России на Польшу. Поэтому французским дипломатам в Константинополе было несложно убедить султана и великого визиря, что русскую экспансию необходимо остановить и что самым разумным курсом стало бы объявление войны, пока Россия не успела к ней подготовиться. Благодаря подкупу, Франции удалось убедить Константинополь. Теперь Турции нужен был только предлог.

Идеальный казус белли представился в октябре 1768 года. Русские войска, сражаясь с поляками на юго-востоке Польши, преследовали их до польской границы и пересекли ее. Османская империя ответила тем, что выдвинула перед русским послом ультиматум, требуя от него вывести все русские войска не только с территории Турции, но и изо всей Польши. Когда русский посол отказался даже передать эти требования в Санкт-Петербург, турки сопроводили его в Семибашенный замок и заперли там – таков был турецкий протокол объявления войны. Фридрих II, следивший за этими событиями из Берлина, схватился за голову и простонал: «Боже мой, сколько же нужно пережить, чтобы сделать короля Польши?»

Екатерину не напугало объявление Турцией войны. На деле она считала, что это дает ей возможность достигнуть важных для России целей. Конечно, ей пришлось вступить в эту войну без союзника, поскольку Россия сражалась лишь с одной враждующей стороной. У Фридриха Прусского по договору не было никаких обязательств для мобилизации хотя бы одного своего гренадера. Он ограничился выплатой ежегодных субсидий России, которую требовал русско-прусский договор. В частных беседах он отзывался о войне как о соревновании «одноглазого со слепым», однако прекратил подобные разговоры в 1769-м и 1770-м, когда значительный успех генералов Екатерины доказал, что он заблуждался.

Весной 1769 года российские войска заняли крепости Азова и Таганрога, которые в свое время завоевал Петр Великий, но впоследствии был вынужден отдать туркам. Контроль над этими портами и крепостями давал выход к устью Дона, где река впадала в Азовское море. Затем русские заняли Керчь в том месте, где Азовское море соединялось с Черным, и тем самым обеспечили себе выход и к Черному морю. Между тем русская армия в количестве восьмидесяти тысяч человек, используя Польшу как плацдарм, продвинулась на юг в турецкие провинции Молдавию и Валахию. Войска генерала Петра Румянцева заняли всю Молдавию и большую часть Валахии в верхней части Дуная. В 1770 году Румянцев с войсками численностью 40 000 человек форсировал Днестр и нанес два сокрушительных поражения большей по численности турецкой армии. Во время битвы при Ларге 7 июля он разгромил 70 000 турок, в битве при Кагуле, 21 июля, он разбил войско в 150 000 человек. Румянцев был возведен в фельдмаршалы. Наблюдая за всем из Санкт-Петербурга, радостная Екатерина хвасталась Вольтеру, что «рискуя повторяться и вызвать вашу скуку, мне не о чем писать вам, кроме как о победах». Императрица почти каждый день встречалась со своим консулом и постоянно посылала длинные письма признательности и ободрения своим генералам. Офицеров, находившихся в отпуске, развлекали в Зимнем дворце, и на каждом военном параде императрица появлялась в мундире одного из полков, почетным полковником которых она являлась.

С первого месяца войны Екатерина искала возможности использовать в войне с турками свой флот. У России не было выхода к Черному морю. Поскольку Российская империя не имела плацдарма на воде, Петр Великий создал балтийский флот, однако в правление его последователей флот пришел в упадок. В начале своего правления Екатерина начала восстанавливать флот: ремонтировать старые корабли, строить новые. Она также обратилась к британскому правительству за разрешением пригласить на службу опытных офицеров Британской империи. Было нанято довольно много английских капитанов, включая капитана Самуэля Крейга и Джона Эльфинстона, оба они получили звание контр-адмиралов и жалованье вдвое больше, чем у себя на родине.

Екатерина хотела, чтобы флот и эти офицеры приносили пользу. Когда на заседании военного совета Григорий Орлов поинтересовался, можно ли использовать флот в Средиземном море, дабы атаковать турок с тыла, Екатерина задумалась над этим. План казался довольно смелым – послать часть русского флота буквально на другую сторону европейского континента, на границу с океаном. Флот должен был выйти из Балтики, пересечь Северное море, затем – Ла-Манш, пройти вдоль берегов Франции, Испании, Португалии, миновать Гибралтарский пролив и войти в западную часть Средиземного моря, после чего под флагом Российской империи достигнуть Эгейского моря. Чтобы эта стратегия оправдала себя, Екатерине требовалась поддержка дружественных европейских держав. И снова она обратилась к Англии, и опять Уайтхолл ответил согласием. Когда Россия воевала с Турцией, британское правительство предполагало, что она также будет воевать с Францией, постоянным противником Англии, и Лондон это одобрил. Поэтому Британия предложила обеспечить русский флот всем необходимым для отдыха, а также провиантом, ремонтом в английских морских портах Гулле и Портсмуте, а также в Гибралтаре и на острове Менорка в Средиземном море.

6 августа 1769 года Екатерина наблюдала за тем, как первая русская эскадра отбыла из Кронштадта и отправилась в долгое плаванье. Корабли пополнили свои запасы в Гулле, а затем перезимовали на британской базе на Менорке, в западной части Средиземного моря. Вторая эскадра под командованием адмирала Джона Эльфинстона последовала за первой в октябре, прошла по Северному морю, переждала зиму в Спидхеде, около острова Уайт. В апреле эти корабли вышли в море и прибыли в Ливорно, где герцог Таскании пополнил их запасы. В мае 1770 года объединенный русский флот появился около мыса Матапан, находившегося на полуострове Пелопоннес, который располагался у восточного входа в Эгейское море. К тому времени командование флотом было поручено брату Григория