не достигла и что с самого начала и «Наказ», и Уложенная комиссия были созданы как исключительно показное действо, демонстрация, которую Екатерина устроила для своих друзей-просветителей. Это суждение – поверхностно. Естественно, Екатерине были приятны лестные отзывы Вольтера о «Наказе», но нельзя на основании этого делать вывод, будто она написала его лишь для того, чтобы затем продемонстрировать Вольтеру и получить его одобрение. Биограф Екатерины Изабель де Мадарьяга писала:

«Трудно принять идею о том, что главная цель столь затратного и длительного предприятия <…> заключалась лишь в желании пустить пыль в глаза западным интеллектуалам. Екатерина могла завоевать их расположение посредством переписки, как в случае с Вольтером; покупки библиотеки Дидро, которую она оставила в распоряжении хозяина; приглашения Д’Алембера и Беккариа приехать в Россию (хотя они оба отклонили его); назначения Гримма своим агентом в Париже <…> Этих примеров было достаточно в ее просветительском послужном списке <…> Ей не имело никакого смысла начинать такое грандиозное предприятие, как Уложенная комиссия».

Как бы там ни было, но написание Екатериной «Наказа» и созыв Уложенной комиссии произошли за девять лет до того, как Томас Джефферсон написал, а Континентальный Конгресс утвердил в ходе голосования американскую «Декларацию Независимости». И только через двадцать два года король Людовик XVI созвал Генеральные штаты. Никто из последователей Екатерины на троне не осмелился собрать подобную ассамблею до 1905 года, когда Николай II в результате революции был вынужден подписать договор, превративший Россию из страны с абсолютистским правлением в полуконституционную монархию, а затем в 1906 году собрать первый выборный парламент в России – Государственную Думу.

53

«Король, которого мы делали»

Новый свод законов, отвечающий потребностям современной России, был важен для Екатерины, однако внешняя политика в тот момент стояла для нее на первом месте. С самого начала своего правления Екатерина действовала напористо и прямолинейно в традициях Петра Великого. Взойдя на трон, она стала полностью контролировать отношения России с иностранными государствами. Она хотела продемонстрировать, что является теперь самодержавной императрицей, и немедленно потребовала, чтобы ей показывали все дипломатические депеши, которые доставляли в коллегию иностранных дел.

Была проведена большая работа. Когда Петр Великий стал единолично править в 1694 году, Россия была изолированным гигантом, лишенным постоянного доступа к свободному ото льдов морскому порту. Швеция доминировала в Северной Балтике, а Черное море контролировали турки-османы. Позже, в результате триумфальной победы в Великой Северной войне, Петр ослабил хватку Швеции, расширил владения России вдоль Балтийского побережья, включив в них большой порт в Риге, и построил новую столицу на берегу Финского залива. На юге, воюя с турками, он пытался добраться до Черного моря. Сначала Петр одержал победу в устье Дона у Азовского моря, но затем потерял это завоевание, когда турки разгромили его на реке Прут. На момент смерти Петра в 1725 году Россия все еще не имела южного выхода к морю и остальному внешнему миру. Вдоль западной границы России находилась огромная, политически нестабильная Польша, которая ранее оторвала большой кусок от России и Украины. Поэтому в своем желании подражать Петру и создать новые выходы во внешний мир Екатерина смотрела на запад и на юг. На западе находилась Польша, на юге – Турция.

Смертельная болезнь польского короля привела к тому, что своей первой целью она выбрала Польшу. Речь Посполитая, объединявшая королевство Польское и княжество Литовское, по своей территории превосходила Францию. Она тянулась с востока на запад между Днепром и Одером и с севера на юг от Балтики до Карпат и дунайских провинций, находившихся на территории турецких Балкан. Граница между Польшей и Россией имела протяженность в девятьсот миль. В прежние времена, когда Польшей правили польские короли, она была одним из самых могущественных государств в Европе. В 1611 году польская армия заняла Кремль. Позже цари отвоевали утраченные земли – Смоленск, Киев и Западная Украина снова стали русскими – однако большая часть Западной России, населенная православными славянами, все еще оставалась частью Польши.

К середине восемнадцатого века Польша переживала сильный упадок. Польский Сейм был слабым, квазипарламентским органом, его избирало польское и литовское дворянство, тысяча его членов-аристократов имели одинаковое право голоса. Король, который не наследовал трон, а получал его в результате анонимного голосования Сейма, – был еще более слабой в политическом отношении фигурой. Короля выбирали только анонимным голосованием, и таким образом он был обязан каждому члену Сейма. Кроме того, Сейм имел право выбирать короля лишь среди иностранцев, поскольку влиятельные польские дворяне могли не прийти к согласию или вступить в сговор против оппонентов. С 1736 года корона находилась на голове курфюрста Августа Саксонского, который в то же время правил как король Август III Польский. Теперь Август умирал, и необходимо было найти нового приемника.

Статус республики, которой правил избранный король, значительно ослаблял Польшу, кроме того, страна сильно страдала от уникальной и очень болезненной политической ситуации. Каждый член Сейма мог остановить заседание, наложив открытое вето. Эта процедура позволяла одному члену наложить вето на любое решение собрания, даже если оно было поддержано остальными членами. Единственный голос против мог отвергнуть любое важное решение, принятое на заседаниях Сейма. Поскольку голос одного из депутатов всегда можно было купить, открытое вето делало невозможным проведение реформ. Польское правительство влачило жалкое существование, переходя от одного кризиса к другому, пока богатые землевладельцы, по сути, управляли страной.

Однако существовала политическая процедура, с помощью которой можно было бы нейтрализовать открытое вето. Это было возможно путем установления временной «конфедерации», собрав группу дворян для достижения одной, особой цели. После этого объединенный Сейм мог принимать решения большинством голосов (а не в результате анонимного голосования), и затем, достигнув желаемого, снова разойтись, позволив Польше вернуться к привычной политической анархии.

Неудивительно, что эти постоянные разногласия и некомпетентность приводили к иностранному вмешательству – государственное устройство Польши давало соседям немало поводов для вмешательства во внутренние дела страны. Особенно удачным моментом для этого оказался 1762 год, когда король Польши находился на смертном одре. Многие считали, что сын унаследует от него и саксонское курфюрство, и польскую корону, его кандидатуру поддерживали Австрия, Франция и многие поляки.

Но Екатерине он не нравился. Не дожидаясь смерти Августа, она приняла непростое решение. Самой сильной фигурой среди урожденных поляков был принц-канцлер Адам Чарторыжский, ведущий член польской партии русофилов, сильная личность, человек влиятельный и очень богатый. Но сила, опыт и здоровье были вовсе не теми качествами, которые Екатерина хотела бы видеть в новом короле. Ей нужен был более слабый, более уступчивый и нуждавшийся в деньгах кандидат. И у нее был на примете человек, отвечавший ее требованиям. Речь шла о племяннике Адама Чарторыжского и бывшем любовнике Екатерины – Станиславе Понятовском. Уже