добродетели, является одушевляющим их началом и животворной силой всей нравственной жизни человека» (Епифанович С. Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. С. 103–104). Среди отцов Церкви, предшественников преп. Максима, можно отметить св. Игнатия Богоносца, у которого понятие άγάπη и глагол άγαπάω – одни из наиболее излюбленных и наиболее часто встречающихся (см.: Liebaert J. Les enseignements moraux des peres apostoligues. Gembloux, 1970. Р. 58). Большое место тема любви к Богу занимает и в творениях преп. Макария Египетского, который, как и преп. Максим, использует при этом аналогию любви мужчины и женщины (см.: Попов И. В. Мистическое оправдание аскетизма в творениях преп. Макария Египетского. Сергиев Посад, 1905. С. 67–72). Наибольшей силы и выразительности указанная тема достигает в произведениях преп. Симеона Нового Богослова (см.: Архиепископ Василий (Кривошеин). Преподобный Симеон Новый Богослов. С. 323–343). Показательно в этом отношении одно место в его «Гимнах», где он говорит о своей любви к Богу: «Поэтому я уязвлен любовью к Нему, и, доколе не увижу Его, истаиваю внутри, и, горя умом и сердцем, со вздохами хожу туда и сюда, и, палимый, ищу здесь и там, нигде не находя Возлюбленного души моей, и часто озираюсь в надежде, не увижу ли моего Желанного» (Божественные гимны преподобнаго Симеона Нового Богослова. Сергиев Посад, 1917. С. 47–48).

27Схолия 9: «Он говорит, что благодаря отсутствию множества Истине по преимуществу присуще являться Единой и Единственной; Она покрывает Собой познавательные способности всех могущих мыслить или быть постигаемыми мыслью, поскольку по Своему бытию есть пресущая, превосходя и мыслящие, и мыслимые [сущности]; беспредельной силой Она описует края сущих, их начало и конец, стягивает к Самой Себе всякое движение всех их: одним сообщая ясное ведение, благодать которого укрепляется Ею, другим даруя соответственно неизреченному чувству, обладающему устремленностью к благости, явное и очевидное познание по сопричастию».

28 Так представляется лучшим в конкретном случае переводить фразу: γενικω τινι λόγω. Этот всеобщий (или родовой) закон можно, вероятно, считать неотделимым от Логоса – Слова Божия.

29Схолия 10: «Народ в Вавилоне он аллегорически понимает как помыслы, захваченные в рабство страстей; Дария – как естественный закон; Зоровавеля – как ведающий ум; Иудею – как добродетель; Иерусалим – как навык в бесстрастии; храм – как ведение, вмещающее премудрость, а исход из Вавилона в Иудею – как переход от телесного к духовному через покаяние мысли».

30 Духовная брань понимается здесь преп. Максимом как диспут ведающего и духовно мудрого ума с бесами. Характерно, что перу Евагрия Понтийского принадлежит сочинение (сохранившееся только в сирийском переводе) под названием «Антирретик», т. е. «Возражающий» или «Прекословящий» (Αντιρρητικός). Основную часть его восьми книг составляют выдержки из Священного Писания, которые монах должен читать при возникновении помысла какого-либо из восьми главных грехов (чревоугодия, сребролюбия и т. д.). Эти места Священного Писания и являются мощными контраргументами, начисто опровергающими все помыслы, внушаемые бесами (см.: QuastenJ. Patrology. Vol. III. The Golden Age of Greek Patristic Literature. Utrecht; Antwerp, 1975. Р. 171–172).

31Схолия 11: «По его словам, причиной раздаяния Божественных благ является мера веры каждого, ибо как веруем, так и обретаем преуспеяние в рвении [добро] делания. Поэтому творящий [добрые дела] соразмерно деланию обнаруживает меру [своей] веры, воспринимая и меру благодати так, как он верует. А не творящий [их] соразмерно бездействию обнаруживает меру [своего] неверия, лишаясь благодати так, как он не верует. Стало быть, плохо поступает завистник, чернящий [духовно] преуспевающих, поскольку в него, а не в другого вложена [способность] избирать веру, [добро] делание и восприятие благодати соразмерно [своей] вере».

32 Можно сравнить эти мысли преп. Максима с одним местом из «Великого послания» преп. Макария Египетского, где говорится: «Ибо Божественный Дух-Заступник [наш], данный апостолам, а через них поставленный на служение единственной истинной Церкви Божией, с момента Крещения соразмерно вере многоразличным образом приходит на помощь каждому, кто с чистой верой приступает к Крещению» (Преп. Макарий Великий. Великое послание II, 3 // Makarios/Symeon. Epistola Magna. S. 92). Прослеживающаяся у обоих отцов Церкви мысль о соразмерности (κατα την αναλογίαν) благодатных даров Духа вере каждого христианина тесно связана с идеей обожения и являет существенный аспект Православия как религии личного духовного опыта (см.: Meyendorff J. The Byzantine Legacy in the Orthodox Church. N.Y., 1982. Р. 160–162).

33 Идея, согласно которой Господь есть «новый» (νέος), органично вытекающая из идеи Нового Завета, встречается уже в первых памятниках христианской письменности. Например, в «Послании к Диогнету» говорится о Боге Слове: «Оно (Слово), бывшее изначала, явилось новым (καινος); обретаясь древним, всегда рождается новым (νέος) в сердцах святых» (Послание к Диогнету, 11 // А Diognete. Р. 80).

34 Как и выше (см. примеч. 4 к данному Вопросоответу), преп. Максим использует термин σύγχυσις, который в данном случае не имеет оттенка специфичного христологического значения («смешения» природ во Христе). Подобное значение, используемое монофизитами, отвергалось преп. Максимом, как и всеми православными отцами Церкви.

35Схолия 12: «Приведенный образ полностью совпадает с истиной. Ведь как Зоровавель не был пленником, но был лишь рожден от пленных [иудеев], тогда попавших в рабство вавилонское, а затем стал избавителем их, так и Господь, будучи безгрешным, от нас и в нас считался как один из нас, добровольно облачившись в страстное начало нашего естества. Поэтому, подлинно перенеся [всю] нашу естественную немощь, Он освободил нас от тлетворного владычества и от земли возвел на небеса. Силой Своего Воплощения [Господь] по неизреченному единению беспорочно воспринял в Себя всё [наше] естество, а призванием благодати [избавил] только тех, которые с великой радостью приняли это призвание и делами [своими] благоговейно почтили благодать возрождения».

Тема Христа – Избавителя людей из плена страстей и смерти довольно часто звучит в христианской письменности. Например, в современном преп. Максиму памятнике под названием «Учение Иакова», написанном обращенным иудеем, говорится: «Ибо Христос обезоружил (греч. έσκύλευσεν; букв.: снял с убитого врага доспехи) смерть и ад и освободил пленников из рук диавола» (La Didascalie de Jacob / Ed. par F. Nau // Patrologia orientalis. 1983. Т. VIII, fasc. 5. № 40. Р. 37).

36 Со времен Филона Александрийского понятие человеколюбия (φιλανθρωπία) стало весьма распространенным термином для обозначения одного из свойств Бога и в качестве такового было воспринято отцами Церкви. Но для них это человеколюбие Божие находит свое высшее выражение в Воплощении Слова, которое является апогеем Божественного Домостроительства о нас. Данная мысль красной нитью проходит через все святоотеческие творения, и уже