Особые бюро содействия существовали во всех городах. Например, в небольшом сибирском городке Енисейске их было 18 с 34 членами, а к августу число достигло 25 с 56 членами. На 1 января 1923 г. бригады содействия имелись при губкоммунхозе, ГСНХ, губпо, губревтрибунале, губисполкоме, губтруде, губздраве, горсоюзе, губсоюзе, хлебопродукте, собесе, РКИ, милиции и др. Но бюро содействия не оправдали себя. Они были дополнением к имевшемуся чекистскому аппарату, но тот работал на профессиональной основе (информационные тройки). БС по существу было лишним, надуманным звеном и «приказало долго жить». В отчете Енисейского ГО ГПУ уже в начале 1923 г. отмечалось, что «члены БС, взявшиеся за дело в начале с рвением, сейчас несколько охладели, некоторые отказываются выполнять задания, мотивируя перегруженностью своей работой…».

Предвидя возможность дальнейшего уменьшения численности сотрудников ГПУ, Дзержинский намечает реализовать предложение К.В. Паукера «чекизировать» милицию и уголовный розыск. С соображениями по этому плану он делится с Г.Г. Ягодой 25 ноября 1923 г.: «… Раньше, чем дать ход этому делу надо уже сейчас иметь кандидата или кандидатов на эту работу (правильнее – на эти работы) и наметить правильные взаимоотношения с Моск. Советом, ибо иначе никогда на это М. Совет не согласится.

Я думаю, что необходимо пока подчинение произвести фактически, но не формально путем назначения начальника отдельного управления Моссовета кого-либо из членов нашей коллегии или наших ответст. работников по совместительству, но такого, который от нас не станет отрываться. И через него мы должны будем постепенно чекизировать милицию и угол. розыск. Вся трудность сейчас найти такого кандидата, но без этого этот проект не пойдет. Подумайте об этом вместе с В[ячеславом] Р[удольфовичем] и посоветовавшись с членами Коллегии. А перспективы были бы большие. Но имейте в виду, что такой шаг – это начало движения в направлении упразднения НКВнудел и ГПУ и создания Комиссариата охраны революц[ионного] порядка»[801].

В борьбе с восстаниями, мятежами и бандитизмом чекистам серьезную помощь оказали части особого назначения (ЧОН). В ЧОН имелись осведомительный аппарат и разведывательные отряды, состоявшие в основном из молодежи, а в некоторых селах т.н. разведывательные базы. Разведчикам собирали сведения о политических настроениях населения, его отношении к власти, о численности, вооружении и дислокации контрреволюционных элементов[802].

«Положение об организации секретно-осведомительной сети частей особого назначения» выработано начальником КРО ГПУ А.Х. Артузовым. В нем указывалось, что секретно-осведомительная сеть ЧОН работает на основе параллелизма с осведомительной сетью ГПУ под руководством органов ГПУ. Личный состав осведомителей назначается из числа коммунистов ЧОН в порядке воинской и партийной дисциплины соответствующими командирами ЧОН»[803].

Информация от агентурно-осведомительной сети ЧОН в ГПУ стала поступать с конца 1922 г. о «всякого рода контрреволюционной деятельности на фабриках, заводах, в учреждениях, селах и деревнях». В приказе № 264 от 20 октября 1922 г. отмечалось, что такая осведомительная работа, «дающая в каждом случае несистематизированный и отрывочный материал при умелом руководстве и направлении его, а также и тщательном изучении результатов данных, представляет значительную ценность».

В контрразведывательном обеспечении армии и флота важнейшее значение имел оперативный учет (регистрация), прежде всего военных специалистов. Он был необходим и ввиду начавшихся после Гражданской войны преобразований и реформ середины 1920-х гг. Не надеясь на их поддержку, чекисты стремились установить за ними всесторонний контроль и при малейшем сомнении в лояльности к власти шли на принятие крайних мер.

В апреле 1921 г. Оргбюро ЦК РКП(б) одобрило предложение ВЧК о регистрации всех ответственных советских служащих, «дабы бороться с проникающим жульем». 6 апреля 1921 г. Дзержинский сообщил С.Г. Уралову о том, что Оргбюро приняло предложение ВЧК о создании регистрационной службы, и просил его в трехдневный срок разработать проект декрета для внесения в СНК от имени ВЧК. «Полагаю, – отмечал он, – что мы должны вести личные дела всех служащих, начиная от завед(ующих) отделами, всяких уполномоченных и т.д. Необходимо также обязать все судебные органы присылать нам копии своих постановлений и приказов по делам о советских служащих».

Через два дня председатель ВЧК получил от Уралова докладную записку об организации учета и регистрации ответственных служащих советских, кооперативных и общественных учреждений, организации и предприятий в органах ВЧК. Тот писал: «Армия ответственных сотрудников РСФСР насчитывает, вероятно, не одну сотню тысяч человек. Вопрос о действенных мерах борьбы с теми преступными ее элементами, которые занимаются хищениями, взяточничеством, спекуляцией и т.д., в силу, с одной стороны, подчиненности этих элементов, с другой – огромности территории, на которой они действуют, также слабости нашей связи между отдельными пунктами и целый ряд других условий создают в разрешении этого вопроса огромные трудности»[804].

Негласному учету подлежали десятки тысяч граждан, совершивших уголовные, в том числе хозяйственные преступления, а также потенциальные противники советской власти, прежде всего офицеры, казаки, участники белого движения. На учете губЧК, а затем губотделов ГПУ находились не только конкретные лица, но и предприятия и хозяйственные учреждения. Об объеме их работы можно судить по данным Курской губЧК, в которой в 1921 г. на учете состояло 606 человек.

После Гражданской войны продолжало совершенствоваться наблюдение за бывшими офицерами и генералами.

20 сентября 1921 г. приняты «Временные правила по вопросам бывших офицеров (белых) и военных чиновников». Учет должен был осуществляться персонально на всех офицеров, где бы они ни находились, и даже «за снятыми с учета бывшими белыми должен быть установлен тайный надзор, т.е. официально считая их полноправными гражданами, негласно следить за их деятельностью»[805]. Каждый бывший офицер был обязан заполнить специальную анкету, в которой было 38 пунктов, среди них такой: «Укажите ваше политическое настроение в данный момент». И, несмотря на примечание, обязательное в таких случаях: «Давшие неверные сведения в анкете или уклонившиеся от прямых ответов будут подвергнуты строжайшей ответственности», было мало желающих дать иной ответ, чем тот, которого ждали чекисты[806].

Офицеры и военные чиновники, в отношении которых следствие установило их незначительную роль в белых армиях, как не принимавшие активного участия в борьбе с советской властью, и насильно мобилизованные, не занимавшие ответственных должностей, не являвшиеся руководителями отдельных частей и отрядов, «пребывание коих на свободе не может принести вреда и ущерба Рабоче-крестьянскому правительству, подлежат освобождению, но не снимаются с оперативного учета, а явно себя скомпрометированные перед советской властью, подлежат заключению сроком не свыше двух лет»[807].

24 мая 1922 г. принято «Положение о регистрационной службе в органах ГПУ». Основной ее задачей стал учет персональных сведений о лицах, уличенных или подозреваемых в причастности к тем или