Заключение мира казалось невозможным без полного устранения прусского милитаризма, ответственного в глазах многих за затягивание бессмысленной войны. Стремление к заключению мира отвечало и растущему желанию масс добиться в стране полного торжества демократии. Конкретно это выражалось в требовании созыва Национального собрания, которое могло бы заключить мир на более мягких для Германии условиях. Средние слои и значительная часть рабочих не требовали большего, чем мира и буржуазной демократии. В индустриальной Германии, где было хорошо развито разделение труда, а большинство населения было связано с государством, рабочим было что терять помимо собственных своих цепей, и потому среди них преобладал враждебный революции «рефлекс антихаоса». В стране, где уже имелось всеобщее избирательное право, речь шла в первую очередь о дальнейшем расширении демократии, а диктатура пролетариата означала бы ее свертывание[167].

Что касается социалистических требований, то рабочие, прежде всего горняки, выдвинули их только во второй половине декабря. В октябре и ноябре более насущными были другие заботы.

Фазы революции

Германская революция прошла три основных этапа. Первый начался 3 ноября 1918 г. вооруженным восстанием матросов в Киле, и закончился через неделю, 10 ноября, созданием нового правительства — Совета Народных уполномоченных. Второй период завершился январскими боями 1919 г. в Берлине. Но некоторые историки считают, что он закончился с разгромом Баварской Советской республики в апреле — мае 1919 г. В марксистской историографии этот разгром считается концом третьего этапа. Наконец, существует мнение, что заключительным аккордом революции можно считать восстание в Руре в марте 1920 г. Его подавление стало концом революции.

Германская революция была стихийным выступлением уставших от войны масс. Ее знаменем стало красное знамя, символ социализма, потому что оно воплощало мир и оппозицию против правящего режима. Социал-демократы, расколовшиеся на умеренную СДПГ большинства и более радикальную Независимую СДПГ (НСДПГ), действовали под давлением событий, не имея четкого политического курса. В ночь с 7 на 8 ноября независимец Курт Эйснер провозгласил социалистическую республику в Мюнхене, а берлинские социал-демократы потребовали немедленного отречения кайзера. Утром 9 ноября прекратили работу почти все промышленные предприятия Берлина. Демонстранты, заполнившие улицы столицы, стекались в центр города. Последний имперский канцлер, принц Макс Баденский, на свой страх и риск объявил об отречении Вильгельма и передал власть лидеру СДПГ Фридриху Эберту, который надеялся сохранить монархию, чтобы предотвратить хаос и угрозу гражданской войны (по его собственным словам, он ненавидел революцию как «смертный грех»[168]). Но из-за напора масс это уже было невозможно. После полудня другой лидер СДПГ, Филипп Шейдеман, провозгласил перед зданием рейхстага республику, а руководитель крайне левой группы независимых социал-демократов «Спартак» Карл Либкнехт с балкона Берлинского замка объявил о создании социалистической республики.

Поскольку все социалистические группировки выступали под лозунгом предотвращения братоубийственной гражданской войны, Эберт предложил независимцам сформировать общее правительство, в которое предложил войти и Либкнехту. Но тот, придерживаясь крайне левых позиций, отказался, так же, как и лидер радикального крыла НСДПГ Георг Ледебур.

10 ноября был создан Совет Народных Уполномоченных, СНУ, из трех представителей умеренной социал-демократии (Эберт, Шейдеман, Отто Ландсберг) и трех независимцев (Гуго Гаазе, Вильгельм Дитман, Эмиль Барт), который опирался на поддержку берлинских рабочих и солдатских Советов. 29 декабря в Берлине состоялась общая конференция спартаковцев и леворадикалов. 30 декабря на ней была создана компартия Германии, КПГ. На этом учредительном съезде царил дух фанатичного утопизма, откровенно ориентированного на российский большевизм. СНУ, которому принадлежала вся полнота власти, оказался перед лицом реально угрожавшей Германии опасности голода, хаоса и даже распада. Новый начальник штаба действующей на Западе армии генерал Вильгельм Грёнер уже в ноябре позвонил из ставки Эберту и предложил помощь армии в наведении в стране порядка. Эберт с готовностью принял это предложение. Пакт Эберта — Грёнера фактически предотвратил в Германии кровавую гражданскую войну, какая уже бушевала в России.

СНУ в первые же дни своей работы провозгласил все преобразования, которых жаждал народ. Был введен 8-часовой рабочий день, учреждены пособия по безработице, гарантировано обязательное восстановление на работе демобилизованных фронтовиков, провозглашались всеобщее и равное избирательное право для мужчин и женщин с 20-летнего возраста, а также все политические права и свободы. Была даже создана комиссия — во главе с известными марксистскими теоретиками Карлом Каутским и Рудольфом Гильфердингом — по социализации ряда отраслей промышленности. В итоге, даже не успев начаться, революция лишилась целей — бороться было не за что.

Лидеры СДПГ рассматривали СНУ как чисто временный орган власти на период революционных потрясений. Вопрос о власти и государственной форме должно было, по их мнению, решить демократически избранное Национальное учредительное собрание. Так считало и руководство большинства рабочих и солдатских Советов, рассматривавшее Советы тоже как временные организации. Лозунг спартаковцев «Вся власть Советам!» не получил широкой поддержки. Это показал состоявшийся 16–20 декабря в Берлине всегерманский съезд Советов, на котором из 489 делегатов всего десять высказались за передачу власти Советам и который принял резолюцию о выборах в Национальное собрание в январе 1919 г.

Но всего через несколько дней после создания СНУ коалиция двух социал-демократических партий развалилась. В знак протеста против акции Эберта — он призвал регулярные фронтовые части усмирять взбунтовавшихся из-за невыплаты жалования матросов Народной морской дивизии — главной опоры левых, независимцы в ночь с 29 на 30 декабря вышли из СНУ. Их заменили правые социал-демократы Рудольф Виссель и Густав Носке. Теперь эйфорическое настроение ноябрьских дней сменила конфронтация внутри социалистического рабочего движения.

Когда левые независимцы вышли из СНУ, их сторонников стали повсеместно смещать с административных постов. Но глава берлинской полиции, левый независимец Эмиль Эйхгорн заявил, что не уйдет со своего поста и что он подчиняется не правительству, а берлинскому Исполкому Советов. Тем не менее 4 января он был смещен. Возмущенные этим левые независимцы, революционные берлинские старосты предприятий и коммунисты создали Ревком, который призвал к свержению правительства Эберта и объявил, что берет власть в свои руки.

Эберт обратился за помощью к Верховному командованию. Оно не имело достаточного числа надежных соединений, однако еще в декабре по призыву Грёнера демобилизованные офицеры начали формирование фрейкора — добровольческих корпусов из бывших фронтовиков, не нашедших места в мирной жизни, политически активных студентов, авантюристов и бродяг разного рода. Фрейкор и стал главной опорой правительства, которое предложило Носке возглавить военные операции. Тот сразу же согласился, заявив, что не боится ответственности, а кто-то все равно «должен стать кровавой собакой»[169].

10 января в Берлине началось «спартаковское восстание». На следующий день в столицу вступила трехтысячная колонна фрейкоровцев,