чтобы кто-нибудь мешал воплощению его замыслов. Но Рангави учел это при подготовке к своей дерзкой вылазке. Детально изучив часы смены караула, привычки солдат и распорядок их дня, он потрудился также раздобыть турецкую амуницию и завязать знакомство с несколькими греческими поселенцами, которых привлекли к строительству крепости.

Под покровом ночи переодетые ромеи без особого труда проникли на территорию лагеря, где, несмотря на поздний час, царили суета и оживление. При свете воткнутых в землю факелов сотни людей работали кирками, топорами и лопатами, перетаскивая огромные булыжники, бревна, мешки с песком и гвоздями, измеряли пространство вокруг стен. Затеряться в этой пестрой толпе оказалось несложно – никто не обращал внимания на группу блуждающих без дела солдат в облачении чаушей.

Однако вскоре греков окружила группа янычар.

– Что это вы слоняетесь тут без дела? – с подозрением поинтересовался офицер.

К счастью, Рангави успел подготовиться к такой встрече и сообщил, что они являются посланниками Давуд-бея, предводителя балканского корпуса.

– Мы направляемся в арсенал, чтобы передать Юнусу-аге список реквизированного у греков оружия и другого имущества, – с этими словами Рангави протянул янычару заготовленные бумаги.

Офицер долго изучал списки, подозрительно поглядывая на ромеев и почесывая подбородок. В какой-то момент Рангави показалось, что их вот-вот раскроют. В таком случае грекам оставалось только героически умереть.

– Сдавайте оружие, – приказал офицер. Ромеи подчинились, но едва они сделали несколько шагов, как их обступили четверо рослых янычар. Рангави вопросительно обернулся к офицеру. Тот промолвил:

– Мои люди проводят вас куда нужно, – и усмехнувшись добавил: – чтобы вы случайно не сбились с дороги.

Поблагодарив янычара за такую заботу, ромеи двинулись дальше. Офицер не лгал: очень скоро греки запутались в хитросплетениях этого огромного палаточного города, и лишь сопровождающие их безмолвные янычары уверенно ступали по заставленной строительными лесами и раскопанной во многих местах земле, указывая верный путь. В этом недолгом путешествии по вражескому лагерю Рангави старался уловить каждую деталь. Не без удивления он отметил, что тут царят относительная чистота и порядок. Не было столь привычных во многих западных армиях пьянства, распутства и лишнего шума, а воздух не был отравлен запахом гниения и отхожих ям. Организация султанской армии всегда вызывала восхищение Рангави, именно в этом он видел секрет ее успеха. Храбрость и численность всегда уступают железной дисциплине – так повелось еще со времен римских легионов и так будет во все времена. По крайней мере до тех пор, пока люди не изобретут иного действенного способа уничтожать друг друга.

Вскоре ромеев привели к огромному шатру, находящемуся в отдалении от прочих палаток. Здесь располагался один из двух складов, которые обеспечивали лагерь всем необходимым, в том числе одеждой, провиантом и оружием. Последнего здесь было явно в избытке.

У входа в шатер стояла охрана – пятеро вооруженных до зубов стражников-джебеджи[95], рядом с которыми суетился маленький, лысеющий человек с увесистой книгой под мышкой. Не найдя ничего лучше, Рангави обратился к нему:

– По приказу Давуд-бея я разыскиваю главного оружейника Юнуса-агу. Он сейчас здесь?

Услышав, что говорят с ним, человечек живо обернулся и уставился на. пришельцев своими слезящимися глазами.

– Господина сейчас здесь нет. – гнусаво произнес он. – Меня зовут Карагез, я ведаю учетными книгами. Быть может, я сумею помочь?

Рангави без промедления сунул в руки Карагеза необходимые бумаги.

– Давуд-бей требует, чтобы мы доставили ему необходимое снаряжение. Здесь все написано.

Писарь пробежал глазами по документу, почесал щеку и поднял глаза на грека.

– Оставим это до завтра, – распорядился он, возвращая бумаги. – Мой господин сам разберется с этим делом.

Рангави бросил взгляд на сопровождавших его янычар, они с недовольным видом поворачивали обратно, указывая ромеям идти следом, но это означало крах всех его замыслов. Нужно было, во что бы то ни стало пробраться на склад.

– Эй! – грубо окрикнул он писаря, который вновь взялся за свою работу. – По-твоему, я собираюсь торчать здесь до самого утра? Знаешь ли ты, что Давуд-бей послал меня сюда по поручению самого султана! А повелитель не любит, когда его приказы не исполняются.

Резкий тон и самоуверенность грека придавали его словам налет правдивости и потому никто не посмел усомниться в сказанном.

– О Аллах! – в ужасе воскликнул Карагез. – Я и представить себе не мог, что ты действуешь по распоряжению повелителя! Скорее пойдем со мной!

Турок нырнул в темноту шатра, указывая Рангави двигаться следом, но его спутникам пройти не дали.

– Только ты один! – сухо проговорил стражник, загораживая проход перед ромеями.

Пожав плечами, Рангави устремился вслед за Карагезом, который, несмотря на свою хромоту и неказистый внешний вид, передвигался по складу с удивительной скоростью, ловко преодолевая заваленные мешками узкие проходы. Наконец, они добрались до потертого деревянного стола в самом дальнем углу арсенала. Стол был нагружен целыми кипами пожелтевшей от времени бумаги, разбросанной здесь без всякой видимости порядка. Тут же стояла миска с недоеденной похлебкой и кружка с водой. Беспрестанно извиняясь за беспорядок и утирая пот со лба, Карагез очистил стол от бумаг, еды и прочего мусора. Затем, предложив собеседнику присесть, писарь осведомился, чем он может помочь.

– Давуд-бей изъял у греков несколько небольших пушек, – начал Рангави, – чтобы проверить дальность и точность их стрельбы, султан повелел к завтрашнему утру доставить три бочки с порохом.

Карагез внимательно выслушал слова своего гостя, но, почесав свой узкий подбородок, с сожалением промолвил:

– Боюсь, что такими делами я не ведаю, – вздохнул писарь. – Порох можно получить только по распоряжению главного оружейника.

– Так ты предлагаешь мне уйти ни с чем? – повысил голос Рангави.

Глаза Карагеза забегали. Он вновь принялся утирать пот со лба и выдергивать волосы из своей реденькой бородки.

– Что я могу сделать?! – горестно восклицал он. – Я всего лишь ведаю учетными книгами! По велению моего господина составляю реестры хранящегося на складе оружия, провианта, одежды и прочего! Прости меня, благороднейший господин, но я ничем не смогу тебе помочь.

Пылкая речь Карагеза, только развеселила сердце Рангави, и он сказал, позволив себе легкую улыбку:

– Ты хорошо исполняешь свой долг, и я не хочу, чтобы ты понапрасну нарушал спокойствие Юнуса-аги. Покажи, где у тебя здесь хранится порох, и я сам возьму его.

Карагез выпучил глаза и замахал руками в знак протеста.

– Так нельзя! Джебеджи-баши[96]убьет меня, если узнает.

– Он ничего не узнает до завтрашнего утра, – вкрадчиво произнес Рангави. – К тому времени султан уже получит то, что он хотел, и никто не посмеет упрекнуть тебя. Наоборот, узнав о твоем старании, повелитель щедро вознаградит своего верного слугу. Я об этом позабочусь.

Грек