У стены стоит бочка, в которую со ската крыши срываются одинокие капли воды, оставшиеся от утреннего дождя. Бочка стоит прямо на углу, за которым мог притаиться Истериан. Я поудобнее перехватил сеть и шприц и начал по дуге обходить опасный заворот. Звуки сразу стали тише, а проклятое сердцебиение усилилось. Шаг за шагом я отступил к противоположной стене. Проходя через середину проулка, пришлось изловчиться и взять в поле зрения ещё и крышу дома, с которой может броситься зверь. Только прижавшись спиной к стене на другой стороне проулка, я смог медленно двинуться боком, чтобы разглядеть, что же притаилось за углом…

Плавно и очень неторопливо выплывает картина небольшого закутка…

И вот передо мной только небольшое пустое пространство и наглухо закрытая дверь чёрного хода бесхозного дома. Никаких чешуйчатых пантер тут в помине нет.

Спрятаться крупный хищник за какими-то кучами тряпья или за поваленным мусорным баком не мог, как бы ни старался.

Ноги послушно двинули меня вперёд, хотя любой другой на моём месте побежал бы отсюда в страхе на негнущихся. Что ж, вести себя смело мне приходится довольно часто. Демонов я никогда не боюсь, кроме одного, который в своё время напугал меня до ужаса и проклял вечно жить с этим страхом…

Не о том я думаю… но голова сама подсовывает картины прошлого, предлагая насладиться ужасным зрелищем. Не так просто отстраниться от образов, от воспоминаний, как гибли близкие люди, как погибал Орден, как умер Франц.

Я осторожно пошёл вдоль стены, как вдруг моё внимание привлекло довольно заметное углубление в кирпиче. Ровное с гладкими краями, с виду свежее, а рядом можно различить схожее, но гораздо меньших размеров, еле заметное. Следы когтей, впившихся в мягкий для них кирпич – именно здесь оборотень забрался на крышу.

Если он где-то рядом, то уже должен был меня разглядеть Блуждающим Взором. Как бы выманить с крыши это чудовище? Можно рискнуть…

Опасную, бесспорно, авантюру я затеял, но от простого стояния в укрытии дело с места не сдвинется. С силой вколачивая туфли в брусчатку, я стал пятиться назад, к удобному для атаки пантеры центру проулка. Грохот обуви должен наверняка привлечь внимание твари, но ему не сравниться по громкости с грохотом моего сердца, закачивающего в сосуды побольше крови.

Я отступаю, не отводя взгляда от края крыши. В любую секунду ожидаю появления на кровле двух жёлтых глаз. Услышать бы хоть утробное урчание зверя…

Но раздался совершенно иной звук. Что-то острое скребнуло по глиняной черепице позади меня. Я резко развернулся, но, похоже, упустил момент…

Демон оказался на крыше дома напротив и спрыгнул оттуда мне на спину. Я обернулся только тогда, когда острые кинжалы кошачьих когтей уже практически впивались в меня! Я лишь успел нанести встречный удар шприцом, когда массивное тело чёрного, как сама ночь, создания рухнуло на меня…

– Оу, не думал, что это повторится! – искренне изумился краткому пересказу случившегося полукровка, – Я себя действительно вёл так плохо?

– Ты ещё умудряешься иронизировать? – огрызнулся я на друга.

– А что мне панихиду устраивать? – беззаботно откинулся на кресле оправившийся оборотень, – Всё же закончилось хорошо!

– Ты мог убить Элеонору!

Сидевшая неподалёку блондинка, успевшая накинуть на себя какие-то шмотки, взялась вдруг выгораживать любовника:

– Август, я заперлась своевременно, мне ничего не угрожало…

– Не думай его оправдывать, – отсёк я слова провокаторши обращения Истера в зверя.

Нет, виноват-то, конечно, только он сам: раз последнее превращение было аж год назад, это ещё не значит, что можно расслабиться, забыть про самоконтроль и пуститься во все тяжкие, подвергая себя такому количеству вредных факторов.

Надеюсь, он сам понимает, насколько неправ. По моему взгляду должен понять.

– Ладно, – недовольно буркнул Истериан, – Как я буду наказан? Сколько времени я должен быть тихим паинькой?

– Возможно, правильнее будет совсем завязать с разгульной жизнью?

– Ты что, хочешь, чтобы я стал вялым депрессивным вехуном[36]?

– Так будет лучше, – сурово сказал я.

– Я всё равно сорвусь…

– Тогда шесть месяцев.

– Четыре! – требовательно заспорил полукровка.

– Нет, шесть! – не стал уступать я.

– Пять…

– Шесть!

– А может…

– Шесть, Истериан! Шесть месяцев ты не употребляешь алкоголь и наркотики, не ешь тайком всякие грибочки и не приводишь в дом женщин!

– Ладно, – сдался полукровка, обижено закутался поплотнее в плед и виновато посмотрел на Элеонору, – Прости, но я теперь на полгода наказан…

– Да ничего, хищник ты мой! – кокетливо улыбнулась с понимаем уцелевшая блондинка, – Буду заходить просто на чай, а он-то у Арики просто превосходный!

Женщина отсалютовала служанке чашкой чая, который девушка быстренько состряпала, чтобы успокоить, кому требуется, нервы. Когда я вволок в дом ещё не обратившегося в человека демона в сети, свернувшегося в блаженном параличе калачиком, Арика и Элеонора продолжали сидеть в своих укрытиях. Выйдя и увидев меня, несколько помятого, они нервно начали трястись и никак не могли успокоиться, пока черты чёрной чешуйчатой пантеры не стали сменятся человеческими.

– Но чай не заменит тебе меня, – гордо высказал Истер.

– Кто знает… – хитро подмигнула своему мужчине Элеонора.

Совсем не обидевшись, полукровка поддержал шутку гостьи задорным смехом.

– Думаю, всем лучше пойти и досыпать, – предложила Арика.

– Согласен, – отозвался Истер.

– Расположишься у себя с разбитым окном на холодке, – безапелляционно заявил я, – А Элеонора пусть ляжет в моей комнате.

– Я постелю, – вызвалась Арика и девочки ушли в другую часть дома.

Мы остались один на один с Истером. Полукровка продолжает чувствовать себя неуютно под моим строгим взглядом.

Стараясь поначалу просто отвернуться в сторону, он, в конце концов, сдался:

– Хватит уже, Август. Я понимаю, что совершил страшную ошибку, готов понести наказание и извиняюсь за нанесённые тебе раны…

– Пора уже взрослеть и относиться к этому серьёзнее.

– Ну, знаешь… долго злиться, когда ничего плохо, что могло бы произойти, не произошло – это не серьёзность, это тупой ригоризм!

– Ты меня отлично понял, – спокойно проговорил я.

Поняв, что его весёлая, беззаботная манера общения не позволит ему извертеться, долговязый оборотень понуро склонил голову: