— Что случилось? — бесцветным тоном спросила Луминара.

— Нечто замечательное, — благостно ответил юноша. — Меня посетило небольшое откровение… но, наверное, лучше начать с начала. Ты знаешь, что попало ко мне… к нам в руки на Регус-Па? Кодекс ситхов. Две копии — тебе, и мне. Я ознакомился с ним, и ты знаешь, в нем нет ничего плохого. А вот хорошего, для нас обоих — найдется. В жизни не чувствовал себя лучше, — он раскинул руки, запрокинул голову, и издал довольный вздох.

— Ты в своем уме? — тускло поинтересовалась мириаланка. — Скрывать записи ситха? Читать их, втайне от меня? И… ты же не… ты ведь…

— Да, я использовал ситховский кодекс — настроился на эмоциональную подпитку с его помощью, — безмятежно прервал ее сбивчивую речь Нил. — Если все правильно сделать, это совсем не больно, — он весело рассмеялся неожиданной и неприличной ассоциации.

— Нет, ты точно спятил, — убито пробормотала джедайка. — Или твое эго не вынесло трудностей? Опомнись, Нил. Да, мы нередко терпели поражения, но в итоге, справлялись же! Со всеми трудностями справлялись. Пара мелких ранений — не причина превращаться в воплощение всего, с чем мы боремся! Ситх знает что, — она пораженно засмеялась. — Все это время, я считала тебя умным, осторожным, взрослым… Я давала тебе столько свободы, сколько могла, а ты… ты злоупотребил моим доверием самым худшим образом. И ради чего? Ради чего, Нил⁈ — воскликнула она с отчаянием в голосе.

— Ради нас, конечно же, — юноша пожал плечами.

Он ожидал от Луминары непонимания, и, возможно, неприятия, но ее крики и оскорбительные слова понемногу затеплили в его груди огонек раздражения. Нил подавил это чувство — он все ещё верил, что сможет убедить мириаланку в своей правоте.

— Я просто хочу сохранить все то хорошее, что у нас есть, — начал он объяснения. — Кодекс ситхов прав — нас сковывают цепи ограничений, которые может преодолеть только сила. Теперь, она у меня есть, и мы сможем…

— Ах, так ты ради силы пал на темную сторону⁈ — вскричала женщина. Растерянность в ее голосе понемногу уступала дорогу злости. — Тебе силы захотелось набрать, быстро и легко? Нет, я точно была о тебе слишком хорошего мнения! Ну как ты мог, Нил? — с несчастным видом спросила она. — Это же глупейшая, грубейшая ошибка. Детская. Ты ведь умнее этого. Или поражения и правда настолько тебя подкосили, что ты тронулся умом?

— Кажется, я понял, — медленно заговорил юноша. — Ты даже выслушать меня спокойно не можешь, потому что боишься. Боишься быть слабее меня. Боишься быть второй. Помнишь, как в нашу первую ночь, ты показала мне, кто главный — стукнула меня телекинезом? Не бойся, я не стану устраивать что-то подобное. Наоборот, я хочу разделить с тобой все, что понял и узнал. Ты по-прежнему будешь моей наставницей, и мы все так же будем учиться друг у друга… — он благодушно заулыбался.

— Да что за бред ты несёшь⁈ — перебила его Луминара, в отчаянии хватаясь за голову. — Мне, изучать техники темной стороны⁈ Нил, в них нет ничего хорошего! Почему, почему мне нужно тебе это объяснять? Десять лет учебы в храме, твой собственный опыт… а ты берешь, и плюешь на все это, — она горестно застонала.

— Все, что я делаю, я делаю ради нас, и ради простых разумных! — рявкнул Нил, неподдельно рассерженный ее упорством. — Я просто хочу и дальше защищать их! С силой темной стороны, мы сможем делать это без помощи храма! Подумай хоть раз, да головой, а не уставом ордена, и сразу все поймёшь!

— Защищать разумных? — горько ответила мириаланка, не обратив внимания на его выпад. — Сейчас, разумных впору защищать от тебя! Ты хоть понимаешь, что сотворил с собой?

— Я стал сильнее, — процедил юноша. — Лучше. Похоже, именно это тебя и беспокоит. Похоже, все это время ты любила не меня, а слабую, покорную, ведомую версию меня. Вот и бесишься теперь — она ведь пропала.

— Если настоящий ты — ситх, сходящий с ума ради лишней капли силы, я и вправду любила кого-то другого, — горько ответила женщина. — Того, кто готов был жертвовать многим, если не всем, защищая мирных разумных. Того, кто вместе со мной боролся с опасными безумцами, тешащими свое эго превосходством над другими. Но не того, кто жаждет стать одним из таких безумцев. Прекрати, Нил, — в ее синих глазах стояли слезы. — Одумайся. Ещё не поздно все исправить.

— Исправить⁈ — зарычал юноша. — Хочешь сказать, ограничить⁈ Забрать то, что мое по праву⁈ Подавить, ослабить, загнать под каблук⁈ Ну уж нет!

Жаркая, нерассуждающая злость бурлила в нем, путая мысли и туманя взгляд. Бурлила все сильнее, пока не выплеснулась наружу. Его телекинетический удар, много более мощный, чем раньше, выглядел дымчато-багровой сферой; она прошила воздух вспышкой воплощённой ненависти, целя в грудь Луминары. Та ответила своей техникой, но не смогла защититься полностью — джедайку сорвало с места, и протащило по полу добрых пару метров.

Нил не оставил ее в покое — бросившись следом, он врезался в мириаланку всем телом, и ударил ее о переборку. Его локоть надавил на шею Луминары, заставляя ту хрипеть и бессильно хватать воздух губами.

— Я не хочу забирать, — с трудом выдавила она. — Я хочу вернуть… тебя…

Эти слова пробудили в юноше ещё более сильную вспышку ярости. Зло оскалившись, он занёс кулак для удара наотмашь.

Когда его рука не сдвинулась с места, Нил несказанно удивился, и даже заподозрил некую технику Силы. Никакой техники, разумеется, не было. Было лишь его собственное нежелание, что изумило юношу ещё больше. Это удивление слегка отрезвило его — настолько, что красный туман ушел из его глаз. Нил разглядел, наконец, печаль, тоску, и сожаление в глазах Луминары. В глазах его любимой женщины, которой он собирался причинить боль. Которой он уже причинил боль, не задумываясь над тем, что творит.

Все опьянение силой, все бурные и разнообразные чувства, теснившиеся внутри него, и наполнявшие Нила энергией, схлынули отливной волной, оставив за собой неприкрытый, обнаженный стыд. Стыд не менее жаркий, чем недавняя ярость. Юноша потерянно опустил руки, и неловко попятился от Луминары. Его ноги зацепились друг за друга,