По направлению к нему медленно идет человек в черной одежде. Забрало его шлема отполировано так, что в нем отражаются окружающие предметы. В руке у него зажата короткая трость, от конца которой в ночной воздух поднимается тонкая струйка дыма.

Боль в ноге становится нестерпимой, и Джад кричит от боли, не в силах больше сдерживаться. Человек в черном подходит ближе и заносит руку с тростью для удара. Джад видит свое отражение в его шлеме, видит свои руки, поднятые вверх для защиты. Трость опускается вниз с огромной силой и с ювелирной точностью ударяет в висок. Железная. Обмякшее тело Джада замирает.

Скрепя сердце и ругаясь про себя самыми отборными словами, Макхэкв активировал свою последнюю фотонную гранату. Электрифицированные световые волны разошлись в разные стороны и накрыли безумных в видимом радиусе больше ста метров. Практически одновременно на окраине города в воздух взлетели две сигнальные ракеты, окрасив ночное небо в ярко-красный цвет.

Макхэкв так и не понял, почему Джад вдруг остановился и вышел из камуфляжного поля. Он уверенно сказал себе, что не только не может ему больше ничем помочь, но и не должен. В армии это назвали бы «неизбежными потерями». По большому счету, ему и гранату-то не нужно было тратить, потому что сам он был по-прежнему не рассекречен, а успех всей миссии стоял гораздо выше жизни отдельных солдат.

Конечно, за тысячи лет в этом мире армейская муштра постепенно уступила место эмоциям, но Макхэкв еще раз напомнил себе, что сегодня не тот случай. В его руках была последняя возможность предотвратить вторжение Эль-Ната, и он был не вправе упустить ее.

Макхэкв побежал к скале изо всех сил. За плечами у него едва заметно подпрыгивал рюкзак Андрея, которому он был несказанно рад. Это был, конечно, не настоящий эргономический армейский ранец, сшитый по меркам каждого отдельного солдата, но он все же был гораздо удобнее дорожной сумки, которую Макхэкв таскал за собой столько лет. В рюкзаке лежал энергоконцентратор с тремя сферами. Взрыв будет таким, что от «Альзирра» и пыли не останется, где бы он ни был. Кроме этого Макхэкв взял с собой еще несколько полезных устройств, которые еще оставались в его арсенале: прибор ночного видения, тепловизор, электрошокер, автоматическую ножовку. За пояс у Макхэква были заткнуты лазерный пистолет, который он забрал у одного из убитых солдат, и изогнутый нож. При этом он больше не был уверен, каким оружием он владеет лучше.

Где-то на окраине города вверх взвился еще один красный столб дыма. Ксермет и Мигело сделали свое дело. До узких ворот, ведущих на тропу, оставалось всего несколько шагов. Макхэкв остановился и приложил к глазам карманный тепловизор. За колоннами замелькали желто-красные пятна. Макхэкв пригляделся внимательнее и разглядел несколько солдат в черной форме космофлота Конфедерации и пуленепробиваемых шлемах, которые притаились у входа.

Насколько Макхэкву было известно, практически вся команда Эль-Ната осталась в мире тархонтов, а это означало, что они набирали и обучали солдат из местного населения. Черт побери, они не ограничились наездниками и магией. Особо приближенные, видимо, знали реальный расклад событий. Если, конечно, они не воспринимали лазерные пистолеты как своего рода волшебные палочки, заряженные энергией преисподней.

Солдат в общей сложности было четверо. Проход был настолько узким, что Макхэкв не мог рискнуть им воспользоваться. Кто-нибудь из солдат непременно попал бы в радиус действия камуфляжного поля и увидел бы его. Макхэкв не хотел испытывать удачу и тягаться с четырьмя вооруженными солдатами, о военной подготовке которых ему ничего не было известно.

Макхэкв надеялся, что его противник бросит все силы на то, чтобы схватить Джада и локализовать Ксермета с Мигело. Пока они поймут, что с ними был кто-то еще, ему уже, возможно, удастся проникнуть внутрь.

Макхэкв вильнул в сторону и побежал между домами к скале чуть правее от засады. Его вдруг охватило пугающее чувство дежавю. Все это уже имело место несколько тысяч лет назад. Все это уже происходило, и происходило именно с ним. Но тогда преимущество было на его стороне. Тогда город не кишел безумными, а внизу плотным кольцом стояли четыре объединенные армии. Тогда наверху скалы не было тархонта. Тогда бок о бок с ним были два проверенных товарища, с которыми он прошел несколько десятков военных кампаний за двадцать с лишним тысяч лет военной службы в спецотряде Конфедерации.

На счету их подразделения было много сражений и побед, включая многочисленные битвы с алькафрахянами и тиакитами, двумя единственными разумными цивилизациями, которых алиоты обнаружили в видимой вселенной.

Тогда как алькафрахяне едва только начали исследовать ближний космос, у тиакитов уже было несколько собственных колоний на соседних планетах. К несчастью и для тех, и для других, атмосфера этих планет как нельзя лучше подходила и для алиотов, цивилизация которых задыхалась от перенаселения и страдала от истощения ресурсов. И, тогда как жизнь алиота была неприкосновенна согласно Чартеру объединенных наций, алькафрахяне и тиакиты представляли собой лишь досадную помеху на пути прогресса и светлого будущего.

В результате всего за несколько сотен лет их миры были очищены от «обременяющих форм жизни»: такой звучный термин придумал отдел пропаганды для обозначения геноцида населения целых планет. На руинах их цивилизаций за считаные десятилетия словно на дрожжах выросли их собственные колонии. В этих кампаниях по расширению жизненного пространства Макхэкв дослужился до звания майора.

После короткого периода мира, который продлился несколько столетий, пришла новая опасность, и на этот раз изнутри. Тайная организация «Меч и пламя», название которой очень скоро стало употребляться в новостях исключительно с такими эпитетами, как «запрещенная», «террористическая» и «экстремистская», вдруг стала призывать к тому, что каждая раса имеет шанс на самоопределение и беспрепятственное развитие.

Лозунг, по мнению Макхэква, несколько запоздавший, учитывая то, что две другие расы были полностью стерты с лица вселенной вот уже несколько веков назад.

Однако очень скоро стало ясно, что понятие «раса» трактуется ими очень широко, и под это определение подпадает и просто население отдельных планетарных кластеров. За ширмой гуманистических убеждений по защите не существующих больше цивилизаций скрывались опасные политические лозунги, призывающие к независимости и отделению от Конфедерации.

Само собой, объединенное правительство не могло допустить подобного вольнодумства. Но именно тогда и начались настоящие проблемы. На протяжении многих тысячелетий жизнь граждан считалась священной и неприкосновенной. Преступность в многочисленных мирах была нулевой, что достигалось за счет высокого благосостояния населения и в не меньшей степени хорошо продуманного генно-биологического кондиционирования.

Но «Меч и пламя» положило конец этой идиллии. Начались восстания в колониях во внешних галактиках, подрывы правительственных зданий, диверсии, кибератаки на правительственные сети. Несколько миров объявили о своей независимости и закрыли свои космодромы для флота Конфедерации.