— Вы с детьми можете оставаться в квартире столько,сколько вам нужно, — сказал Джо. — До конца года я все равно будуработать в Калифорнии… И вообще, я считаю, что головной офис пора переносить вЛос-Анджелес: в ближайшем будущем он обещает стать одним из крупнейших деловыхцентров страны.

— Значит, ты уже давно все распланировал? —ужаснулась Кейт. — Когда, Джо?! Когда ты понял, что я тебе больше ненужна?

— Я понял это… некоторое время назад. Наверное, ещелетом… Просто я решил, что сейчас — самый подходящий момент для… Ведь мне влюбом случае пришлось бы уехать очень надолго. Да и бессмысленно продолжатьмучить друг друга.

Кейт машинально кивала, с удивлением глядя на Джо. У негобыло такое лицо, будто она причинила ему ужасную боль, предала его, совершилачто-то еще более страшное. Но ничего такого Кейт не делала — разве что вышла занего замуж. Это было единственным, на что Джо никогда бы не пошел пособственной воле, но, когда они поженились, он даже был как будто доволен. Вовсяком случае — в первое время… Кейт, во всяком случае, была уверена, чтоинтересна ему, она чувствовала, что восхищает его, приводит в восторг, втрепет, его влекло к ней, как бабочку к огню. Но это было, пожалуй, все. Джо ненужно было ее тепло, ее нежность и забота — ему нужно было только небо, и внего он возвращался теперь, побыв на земле ровно столько, сколько смогловыдержать его созданное для полета сердце.

На этом разговор практически закончился, и они легли спать.Джо заснул почти сразу, а Кейт еще долго не спала. Она плакала, гладила его поголове, вглядывалась в его лицо в слабом свете ночника и наконец поняла, что неможет сейчас быть рядом с ним — иначе у нее разорвется сердце. Тихонькоподнявшись, она перешла в детскую и остаток ночи провела там.

Прощаясь с Кейт утром перед тем, как ехать в аэропорт, Джотщательно выбирал слова, чтобы не будить в ней ненужных надежд. Он ясно дал ейпонять, что не передумает и что он не просто улетает в длительную командировку.Джо уходил от нее навсегда, и Кейт поняла это, почувствовала каждой клеточкойсвоего тела, каждой частицей своей души.

— Я люблю тебя, Джо, — сказала она ему напрощание, и на мгновение Джо снова увидел перед собой ту семнадцатилетнююдевушку, которую встретил однажды на званом вечере, — юную и свежую, ватласном голубом платье, с шапкой густых темно-каштановых волос. Он до сих порпомнил ее глаза — большие, голубые, словно озера. Глаза остались те же, носейчас их, как будто дымом, затянуло пеленой невыразимой муки.

— Я всегда буду любить тебя, — проговорила Кейт.

Она вдруг подумала, что, скорее всего, они с Джо никогдабольше не встретятся. Никогда не встретятся, никогда не будут вместе… Толькотеперь Кейт поняла, почему все три недели, что Джо прожил в Нью-Йорке, они незанимались любовью. Он хотел, чтобы у нее не осталось никаких иллюзий, никакихнадежд… Впрочем, очень могло быть так, что ему просто не хотелось! Она была емубольше не нужна, и он отсылал ее, чтобы без помех заняться собой и своейжизнью.

— Будь осторожна, береги себя, — негромко сказалДжо, бросая на Кейт последний, долгий взгляд. Ему было нелегко отпускать ее отсебя, потому что по-своему он тоже любил ее и хотел бы любить меньше. —Все-таки я был прав: это была мечта, несбыточная мечта…

— Нет! — резко сказала она. Ее голубые глаза яркосверкнули, и Джо невольно подумал, что даже теперь, когда Кейт так страдала,она была очень красива — красивее, чем ему хотелось. — У нас все моглополучиться. И сейчас еще может. Мы… каждый из нас мог бы иметь все, чего всегдахотел, и даже больше!

Джо нахмурился: она так и не поняла, что он больше не может,не должен причинять ей страдания. От этого он всегда начинал испытывать боль иострое чувство вины.

— Я больше не хочу… ничего не хочу, — ответил оннамеренно жестко.

Кейт ничего не ответила, и Джо вышел, тихо прикрыв за собойдверь.

Как он и собирался, Джо полгода прожил в Калифорнии, аоттуда поехал в Лондон, где провел еще пять месяцев. Он предложил выплачиватьКейт внушительное содержание, от которого она, поблагодарив, решительноотказалась. У нее были свои деньги, и она не хотела ничего брать у него.

Это было единственное, что смущало Джо, — в остальномон считал, что поступил правильно. Кейт причинила ему слишком много боли,заставила чувствовать себя бесконечно виноватым перед ней, и в конце концов онне выдержал и сбежал. Он нуждался в ней больше, чем в ком бы то ни было, любилсильнее, чем когда-либо осмеливался, он отдал ей больше, чем считал себяспособным, но ей этого было мало. На протяжении всего времени, что они быливместе, Джо постоянно чувствовал, что Кейт требует, хочет от него все больше, ибольше, и больше. В конце концов в нем проснулись, ожили все его старые страхи,так что каждый раз, когда Кейт о чем-то его просила, он слышал голоса своихтроюродных дяди и тети, которые то по очереди, то хором выговаривали ему, какойон скверный, непослушный, никчемный мальчишка, и как они в нем разочарованы.Вскоре Джо уже не мог видеть Кейт без содрогания. Каждый раз, когда онвозвращался домой после очередной деловой поездки, ему сразу вспоминались всеего детские ощущения, и он переставал чувствовать себя нормальным человеком инормальным мужчиной, превращаясь в полное ничтожество, в неудачника, в «горелуковое». От этого-то он и старался убежать, как бегал всю жизнь. Дажеогромная, мощная корпорация, которую Джо создал практически в одиночку, невдохнула в него ни капли уверенности. Боль, которую он замечал в глазах Кейт,мгновенно отбрасывала его на много лет назад, в далекое детство, и он сновапринимался вспоминать все свои действительные и воображаемые грехи.

В конце концов Джо пришел к выводу, что ему лучше оставатьсяодному, чем мучить Кейт и себя, потому что каждый раз, когда ему казалось, чтоон обидел или огорчил ее, он тоже испытывал ни с чем не сравнимые муки.Впрочем, Джо готов был признать, что не последнюю роль в его решении сыграл исамый обыкновенный мужской эгоизм. Он не хотел ни под кого подстраиваться,предпочитая, чтобы окружающие — и в первую очередь Кейт — подстраивались,приспосабливались к его желаниям и нуждам.

Кейт понадобилось несколько месяцев, прежде чем онаразобралась, что же, собственно, с ними случилось. К этому моменту они уже жиливрозь около года и могли подать заявление о разводе. Весь год Джо отказывалсявидеться с ней, и лишь время от времени звонил, чтобы узнать, как у нее дела,или присылал подарки для детей. Впрочем, как пролетел этот год, Кейт незаметила — большую часть времени она жила словно в тумане, бессмысленно бродяпо комнатам огромной квартиры, которая когда-то была их с Джо домом. Ей никакне удавалось научиться жить без него: это было так же трудно, как жить безвоздуха.

Прошло много времени, заполненного одиночеством и отчаянием,прежде чем Кейт стала понемногу прозревать. Она поняла: Джо напугало еепостоянное стремление достучаться до его сердца, ее желание проводить с ним какможно больше времени. Не понимая, для чего ей это надо, не зная, как ееостановить, Джо не видел никакого другого выхода, кроме скорейшего расставания.Они должны были расстаться, это было предопределено — теперь Кейт видела этоясно. Джо меньше всего хотелось причинять ей боль, просто он раньше нее понял,что им обоим будет стократ хуже, если он останется.