Все это в одну секунду промелькнуло у Кейт в голове, и онапочувствовала, как сердце ее отчаянно забилось.

— Что? — Она повернулась к нему, и глаза у неебыли точь-в-точь как у загнанной лани, в которую прицелился охотник.

Джо набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком вхолодную воду. Он понял, что откладывать больше нельзя. Потом будет новый Деньблагодарения, новое Рождество, Новый год, четвертая годовщина их свадьбы, деньрождения Кларка Александра и другие праздники, которые он никак не могзапомнить все. Да, потом будет только хуже — и для него, и для нее. Они былиженаты всего три с половиной года, но Джо уже было ясно: он сделал для Кейт все,что был способен сделать. Семьи — нормальной семьи — у них не получилось. Вконце концов Джо вынужден был признать, что его самолеты — единственное, в чемон по-настоящему нуждался и что по-настоящему любил. С ними Джо было спокойнееи безопаснее. Самолеты не могли обидеть, причинить ему боль, напугать. С нимиДжо не испытывал ни страха, ни чувства вины, а только свободу — безграничнуюсвободу, которую он так боялся потерять.

— Я ухожу от тебя, Кейт, — сказал он так тихо, чтосначала Кейт его просто не расслышала.

В немом изумлении она уставилась на него, решив, чтонеправильно поняла. Вот уже несколько дней она предчувствовала решительноеобъяснение, но ей и в голову не приходило, что Джо скажет такое. Ейпредставлялось, что Джо собрался в долгую поездку — быть может, на целыхполгода — и просто боится сказать ей о ней. Но такого… Нет, ничего подобногоона не ожидала.

— Что ты сказал? — медленно спросила она, стараясьсправиться со внезапным головокружением. На мгновение ей показалось, что весьмир сорвался в штопор. Джо просто не мог этого сказать, ей послышалось!..

Но ей не послышалось.

— Я сказал, что ухожу от тебя, — повторил Джо чутьгромче и отвел глаза: смотреть на Кейт было выше его сил. — Я ухожу,Потому что больше не могу.

На мгновение он поднял на нее взгляд и сморщился, как отболи, когда увидел ее лицо. Такое же или очень похожее выражение было у нее,когда Кейт очнулась в коннектикутском госпитале и обнаружила, что потерялаобоих детей. Возможно, такое же лицо было у нее, когда мать сказала ей, что ееотец покончил с собой. Глаза Кейт не выражали ничего, кроме абсолютногоотчаяния и глубокого, беспредельного одиночества, и Джо снова почувствовал, каксердце его сжалось от острого чувства вины. Он снова сделал ей больно!..

— Почему?… — беззвучно спросила Кейт. У нее было такоеощущение, словно ей в грудь вонзили длинный и острый клинок, горло стиснуловнезапной судорогой, и она с трудом могла дышать. — П-почему? —повторила она. — Ты… У тебя есть кто-нибудь?

Но еще до того, как Джо ответил, Кейт поняла, что онанапрасно обманывает себя и что другая женщина здесь ни при чем. У Джо былакакая-то иная, гораздо более серьезная причина поступить так.

— У меня никого нет, Кейт, и никогда не было, —сказал он. — Дело в другом. Нас больше нет, понимаешь?.. Ты была права: яне могу уделять тебе достаточно времени. Я постоянно где-то далеко, не возлетебя. А ты не можешь быть со мной…

Джо хотелось объяснить, что отныне он собирается тратитьсвое время и силы только на себя и не думать о том, как угодить ей, удовлетворитьее желания, обоснованность которых в глубине души признавал. Он хотел, чтобыего жизнь принадлежала ему одному. Он хотел только работать, а ее любовь былаему не нужна. Она стала грузом, который не давал ему взмыть в небо и лететь влюбую сторону. Да и цена, которую ему приходилось платить за любовь, была длянего слишком высока.

— Ты уверен, что дело в этом? Ну, в том, что я не могуездить с тобой?.. Ты не ушел бы, если бы я смогла? — спросила Кейт,лихорадочно прикидывая, удастся ли ей договориться с Энди так, чтобы он почащебрал Кларки и Стивени к себе. Она готова была реже видеться с детьми — лишь быне потерять Джо.

Но он только покачал головой.

— Это не поможет, Кейт. Дело вообще не в этом — дело вомне. Твоя мать была права: самолеты всегда были и остались для меня самымглавным. Быть может, поэтому-то она и ненавидела меня, не доверяла мне… Онасразу поняла, что я собой представляю, какой я внутри… Сначала я сам этого незнал, а когда узнал, попытался спрятать это от тебя и — в первую очередь — отсебя самого. Но теперь я прозрел. Я никогда не смогу стать таким, каким тыхотела меня видеть; думаю, тебе это тоже давно ясно. Единственное, что меняутешает, это то, что ты еще молода и сумеешь найти себе кого-нибудь… болееподходящего. Что касается меня, то я больше не могу притворяться, не могустроить из себя мужа и отца, поскольку я уже давно не являюсь ни тем, нидругим. Я честно старался, Кейт, но, наверное, это не для меня. Теперь я ухожу.Прости меня, если можешь…

— Ты это серьезно? Как это у тебя просто получается,Джо: «пойди и найди себе кого-нибудь другого»… А если я не хочу? Я же люблютебя, Джо! Я люблю тебя с семнадцати лет! Я не переставала любить тебя, дажекогда думала, что ты умер, когда была замужем за Энди, даже когда погибли моидети!!! Нет, Джо, я не верю, что ты способен так просто взять и уйти, ты неможешь…

Она расплакалась и не смогла продолжать, но Джо не сделал нималейшей попытки утешить ее. Вместо этого он сказал:

— Иногда приходится уходить, Кейт. Время от времени человекпросто обязан остановиться и как следует подумать, кто он такой, что собойпредставляет и чего он хочет в этой жизни. Мы с тобой женаты, Кейт, носогласись, что это не брак, а фикция. Не будем обманывать себя: настоящей,крепкой семьи у нас нет, и я устал обвинять в этом себя. Наверное, у меняпросто нет качеств, которые необходимы, чтобы быть нормальным мужем,безразлично — твоим или чьим-нибудь другим. Теперь я убедился в этом и никогдабольше не женюсь.

Кейт слушала его, и ей казалось, что она видит страшный сон.Ей было ясно одно: нужно срочно что-то сделать, подобрать какие-то слова, чтобыуговорить его остаться.

— Джо, на самом деле мне уже все равно, как надолго тыуезжаешь. Я уже привыкла и не возражаю. Пока тебя нет, я могу заниматьсядетьми, могу даже найти себе работу… Ведь не можешь же ты просто выбросить насв мусорную корзину! Мы живые люди, Джо, — и я, и Кларк Александр, иСтивени! И мы любим тебя! Неважно, что мы редко видимся. Я все равно люблютолько тебя и хочу быть твоей женой. Твоей Джо, а не чьей-нибудь!

Но Джо снова покачал головой, и Кейт разрыдалась. Оначувствовала, что потеряла Джо, потеряла окончательно, но когда это произошло,сказать не могла. В один прекрасный день он выскользнул из ее рук, а она и незаметила, и теперь ей осталось только подбирать обломки и оплакивать все то,что он захотел забрать с собой, в новую жизнь. И одной из этих брошенных напроизвол судьбы вещей была она сама. Что ей делать дальше, Кейт понятия неимела и надеялась, что скоро умрет, потому что жить без Джо она все равно немогла.

Но она должна была жить, и сама знала это. У нее были дети,и Кейт не могла их бросить. Что ж, оставался один способ как-то пережитьпотерю: притвориться, будто Джо умер. Впрочем, в каком-то смысле так и было…