В июне Кларк Александр и Стивени отправились к Энди, и этотолько ухудшило состояние Кейт. Джулия снова была беременна, и это известиеедва не прикончило Кейт. Она уже знала, что не сможет больше иметь детей, иоплакивала своих неродившихся близнецов чуть не круглыми сутками.

— Может, все к лучшему? — сказал ей однаждыДжо. — Мы с тобой уже не так молоды, чтобы заводить детей. Зато теперь унас будет больше времени друг для друга, и ты сможешь чаще ездить со мной…

Он надеялся убедить ее, однако Кейт его слова толькорассердили. Она не хотела никуда с ним ездить — ни Европа, ни Калифорния ее невлекли. Она предпочитала сидеть дома и предаваться скорби.

Почти два месяца Джо буквально из кожи вон лез, стараяськак-то ее подбодрить. Когда же из этого ничего не вышло, он прибег к своемуизлюбленному способу решения всех проблем. Он сбежал. Ему было слишком тяжелооставаться с Кейт, которая то злилась на него, то рыдала, запершись в спальне.Казалось, она тоже обвиняет его в том, что случилось, и Джо понял — ещенемного, и он сойдет с ума по-настоящему. Ощущение вины преследовало егонеотступно, хотя он потратил немало времени и сил, убеждая себя, что он ни вчем не виноват и им просто не повезло. Застарелые комплексы не желалиукладываться в рамки рациональных объяснений и самооправданий.

В конце концов, Джо снова начал ездить по всему миру, сголовой уйдя в свой бизнес, и общался с Кейт только по телефону. Однако каждыйего звонок домой заканчивался ссорой, и как прекратить этот кошмар, Джо незнал. Он не знал, как вернуть Кейт, которая отдалялась от него с каждым днемвсе больше и больше. Он ничего не мог поделать и от бессилия сам началсрываться. Между ними пролегла пропасть, через которую уже нельзя былоперемахнуть одним прыжком, одним усилием. Джо нужно было либо строить мост,либо начинать все сначала, а на это у него не было ни сил, ни времени.

Все лето Джо провел в поездках, и к концу августа они сталипочти совсем чужими друг другу. Редкие встречи не доставляли им никакойрадости, и в конце концов Кейт с детьми отправилась к родителям на мыс Код. Джоостался в Лос-Анджелесе. На мыс Код ему не хотелось ехать по многим причинам.Джо был уверен, что мать Кейт ненавидит его уже много лет, однако он не считалсебя обязанным доказывать ей что-либо. Джо считал себя правым. В конце концов,он приехал домой, как только узнал о несчастье, он угробил несколько месяцевсвоего драгоценного времени, чтобы сидеть с Кейт, пока она приходила в себя, ине его вина, что этого оказалось недостаточно.

В сентябре Джо прожил дома целых две недели. Он надеялся,что этого хватит, чтобы Кейт успокоилась. Но когда Джо сказал, что ему нужноехать в Японию, Кейт закатила грандиозный скандал.

— Опять?! — кричала она. — И когда ты толькопрекратишь носиться по всему свету?

Медленно, но верно Кейт превращалась в самую настоящуюмегеру, и Джо пожалел, что вообще завел этот разговор. В такие минуты емухотелось уехать и больше не возвращаться.

— Я уже тысячу раз говорил тебе: я — председательсовета директоров крупной корпорации и должен заниматься делами, чтобы непотерять все, чего я уже добился, — ответил он, призвав на помощь все своесамообладание. — Я был дома целых две недели! Разве тебе мало? Если мало —можешь поехать со мной; я уже предлагал тебе это и готов повторить снова.

Он старался говорить спокойно, но его голос звучал холодно,как голос постороннего человека.

— Никуда я ехать не собираюсь!

Кейт была несчастна, и это делало ее несговорчивой. Самыеразумные предложения Джо она воспринимала в штыки только потому, что ониисходили от него, что, естественно, не могло улучшить их отношения. Джо впервыев жизни подумал, что если так будет продолжаться и дальше, то рано или поздноон возненавидит Кейт. Она не оставила ему другого выбора. Та женщина, которуюон любил, исчезла, растворилась, а ей на смену пришла другая — сварливая, вечнонедовольная, скандальная. Джо понимал, что Кейт очень переживает из-за того,что никогда больше не сможет иметь детей, но при этом она буквально убивалаего. А хуже всего было то, что она продолжала отчаянно нуждаться в нем,нуждаться в его поддержке и помощи. Но собственные несчастья настолько затмилией разум, что Кейт просто не знала, как достучаться до Джо. Каждый раз, когдаона пыталась сделать это, она испытывала такой гнев и такое отчаяние, чтоневольно отталкивала его. Они оба как будто блуждали в ночном лесу и были не всилах найти друг друга во мраке.

Между тем Джо по-прежнему оставался единственным человеком,который мог ей помочь. Кейт не переставала любить его; на самом деле онаненавидела не его, а себя. Тысячи раз она воспроизводила в уме всюпоследовательность событий и снова и снова спрашивала себя: какого дьявола онавызвалась везти Кларка Александра в Гринвич в ту роковую пятницу? Если бы онане сделала этого, ее близнецы были бы сейчас живы и здоровы! И вот теперь онане только потеряла их, но и на всю жизнь осталась инвалидом, потому что в ееглазах женщина, не способная иметь детей, была такой же калекой, как те, у когоне хватало рук или ног.

— Ты просто убиваешь меня, Кейт! — сказал Джо водин из уик-эндов, когда он случайно оказался дома. — Пойми, так дальшепродолжаться не может!

Он старался говорить так мягко и убедительно, как только мог,но в этих словах Кейт увидела, угадала только одно — его желание убежать. Отом, что Джо действительно больше не может выносить ее гнева и постоянныхобвинений, она не подумала.

— Почему не может? — спросила она холодно.

— Потому что я не могу и не хочу натыкаться на каменнуюстену каждый раз, когда возвращаюсь домой, — сказал Джо. — Ты должначто-то с этим сделать. Постарайся перебороть себя. Я знаю, что тебе сейчасочень больно. Ты потеряла ребенка… детей, но я не хочу, чтобы мы потеряли нас.

Такой исход казался ему более чем вероятным. Всего заполгода женщина, которую он любил больше жизни, превратилась в самую настоящуюэринию — богиню мщения, — терзавшую его постоянными упреками иобвинениями.

— У тебя уже есть двое детей, Кейт, — двоеотличных детей. Почему мы не можем быть счастливы вчетвером? Ведь я отношусь кним как к родным. Кларк Александр и Стивени — твои дети, а раз так — значит,они все равно что мои. Кроме того, я не понимаю, почему ты не хочешь ездить сомной?

Даже в Лос-Анджелес, а ведь у нас там дом. Мы там живем,Кейт!..

Он готов был испробовать все средства, чтобы вернуть ее, ноКейт словно не слышала его слов, а если и слышала, то не понимала, о чем онговорит на самом деле.

— Я никуда не хочу ездить, потому что не хочу потакатьтвоим глупым привычкам, — отрезала она.

Джо тоже начал злиться. Он хотел договориться по-хорошему,но из этого снова ничего не вышло.

— Чего же ты хочешь? Сидеть дома и жалеть себя, как тыделала это на протяжении последних шести месяцев? А тебе не кажется, что тебедавно пора повзрослеть? Я не могу постоянно сидеть с тобой, держать тебя заруку и лить вместе с тобой слезы! Это бессмысленно и глупо, потому что я немогу вернуть детей, которых ты потеряла, и никто не может. Неужели ты до сихпор не поняла, что нам просто не суждено иметь общих детей. Не мы это решаем,Кейт!