«медвежья». Лидия после семилетки работала в лесхозе на сортировке. Брёвна покатились, нога застряла где не надо. Так хрустнуло, что до сих пор в ушах отдаётся. Первый раз срослось неправильно. Сломали ещё раз. Второй раз тоже срослось неправильно, но оставили как есть. Дескать, ходить можешь – ну и слава богу.

Ну и правда же: слава богу. То ли богу, то ли тем, кто вместо него. Вот, пишут, инопланетяне есть. Спасибо, инопланетяне. Не волочила б ногу – никаких бы не видела книжек. Никто бы ни в жизнь не пустил в библиотекари. И тогда бы как Валька – тридцать лет на цементном. Или на СПЗ.

– Курам на смех, Лидка… – бормочет Лидия, протягивая руку за вторым сапогом. – Курам на смех…

Опять стреляет в поясницу. В этот раз несравненно больнее, до слёз. Лидия стискивает зубы, чтобы не заорать. Орать прямо сейчас нельзя. За дверью, обшитой в ромбик, кто-то поднимается на пятый этаж. Топает сапожищами, как поддатый слон. Наверное, Вадька из тринадцатой квартиры. Не хватало ещё, чтобы Вадька услыхал, как она воет от боли.

* * *

– Даша!.. Даша!.. Даша!..

Она лежала на спине. Мама стояла рядом на коленях и трясла её за плечи. Мамино лицо, подсвеченное далёким фонарём и чужими окнами, казалось уродливым от горя.

– Даша?..

Увидев, что она открыла глаза, мама перестала её трясти.

– Мама, – сказала Даша.

Руками и затылком она чувствовала, что лежит на холодном песке, но несколько секунд не решалась пошевелиться. Она боялась, что вернётся боль, которая скрутила её на табуретке в прихожей. У неё ещё ни разу в жизни ни в каком месте так не болело.

– Дашка, ты меня…

С маминого лица исчезла трагическая гримаса. Мама подсунула одну руку Даше под голову, другую под лопатки и неуклюже прижала её к себе.

– Дашка, ты меня так напугала. – Мама несколько раз чмокнула её в лоб, висок и макушку. – Ты меня так напугала, что вообще. Я уже думала, ты тоже… Думала, что ты тоже окочурилась от полноты бытия…

Теперь мама стиснула её так крепко, что сделалось больно. Ерунда по сравнению с тем, как болело на табуретке в прихожей, но всё-таки.

– Мам… – прохрипела Даша. – Больно…

– Ой. Извини.

Мама разжала объятия и помогла ей встать на ноги, но не отпустила совсем. Так и держала одной рукой за рукав. Другой рукой немедленно стала отряхивать.

– Блин, вся в песке теперь… Инопланетяне чёртовы… Щас…

– Мам… Я сама могу…

– Все мы сами можем…

Даша смирилась с отряхиванием и долго стояла, как маленькая, дожидаясь, пока мама решит, что её одежда снова выглядит прилично.

– …Ну вот, – наконец сказала мама.

Она вытерла грязную ладонь об свою куртку. Затем встала сбоку от Даши и взяла её под руку.

– Извини, – сказала она при этом. – Можно я за тебя пока поцепляюсь? Я реально перетрусила.

– Конечно, – сказала Даша. – Мам, у меня, кажется, была наводка. В смысле, мне… Я была библиотекаршей из Сланцев. У которой литовские повести.

Мамина рука напряглась, сдавила Дашин локоть, но мгновение спустя размякла до прежнего состояния.

– У-у-у-у… – протянула мама. – Круто. Лидией Никитичной?

– Ага. Ты её что, тоже знаешь?

– Знала. – Мама поёжилась и шмыгнула носом. – Слушай, а холодрыжник-то какой, да? А я-то думала: а-а-август… Пойдём, может, на чердаке всё доскажем? У меня там подарок для тебя. Тематический.

– Ещё полпирога осталось, – сказала Даша. – И бутылка шампанского… Ма-а-а?

– Да-а-а-аш?

– …Всё-всё-всё?

Мама помолчала. Затем отпустила Дашину руку, сделала шаг в сторону и развернулась к Даше лицом. Видимо, она честно хотела попросить прощения и дать клятву с уместного для таких вещей расстояния. Но её благородным помыслам не суждено было осуществиться. Мама раскинула руки, состроила плаксивую физиономию высшей степени манипулятивности и стояла так, пока Даша не засмеялась и не бросилась к ней в объятия.

– Дашка, прости меня, дуру, – шепнула мама. – Если сможешь. Я тебя очень люблю.

– Я смогу, мам, – шепнула Даша. – Мы всё доскажем, и я точно смогу. Я тебя тоже очень.

2015–2017, 2020–2022

Notes

1

I’m sorry… I’m afraid I don’t speak Finnish. – Извините… Боюсь, я не говорю по-фински (англ.).

2

That’s it… That was the last one. Mission accomplished. – Всё… Это последняя была. Миссия выполнена (англ.).

3

Переводить с международного вспомогательного языка, который по привычке называют английским, занятие неблагодарное. Но, чтобы меня не выгнали из русской литературы, вот:

– …понимаешь, эти страницы – распечатки эти – они про книжку какую-то, которую люди читали какие-то – куча людей читала – ну, им кажется, что они читали – она предвидела будущее – окей, то есть не куча, тут всего типа четыре свидетеля, но в примечаниях, насколько я понимаю, написано, что есть ещё – другие свидетели есть, которых этот мужик нашёл – русский, умер который, владелец книг – его труп возле его квартиры нашли – помнишь, женщина эта говорила утром? – полиция потом приходила много раз, обыскивала квартиру – ну, в смысле, я не помню, сколько раз, но больше одного раза, они типа точно искали что-то – получается, мужик, который умер, искал эту книгу – в смысле, фантастику, которая предвидела будущее – латвийскую, или литовскую, или, может, украинскую – там обалдеть можно, у них у всех разные о ней воспоминания – кажется, кто-то нанял его, чтобы её разыскать – в смысле, кто-то мёртвого русского нанял – это же точно всё как-то связано! – на фига иначе полиция будет заморачиваться с каким-то мёртвым русским гиком, который с утра до ночи читает папирусы про Северный Ледовитый океан? – его ж не убили даже никак, он просто мёртвый лежал в подъезде – русские мужики, которым за сорок, вообще мрут как мухи…

4

I am soooo sorry, Mireya!.. I really didn’t mean to unload on you like that. You need to go, and I need to calm down. I will tell you everything tomorrow… Come tomorrow, I shall tell you everything in a most orderly fashion! – Ой, извини-извини, Мирейя!.. Я не хотела тебя всем этим загружать. Тебе надо идти, а мне надо успокоиться. Я завтра тебе всё расскажу… Завтра я изложу тебе всё в строжайшем порядке! (англ.)

5

Yksi! – Один! (фин.)

6

«Sciences naturelles appliquées à l’environnement» – «Естественные науки и окружающая