Пусть освещаются пиршества ночью светилами неба.

Если твой дом серебром не сверкает и златом не блещет,

В сводах его разукрашенных звуки кифары не льются,

Все же ты можешь, на мягкой зеленой мураве простершись,

На берегу ручейка, под ветвями тенистых деревьев

И без малейших хлопот усладительный отдых дать телу;

А особливо, когда улыбнется весна и цветами

Всюду она окропит изобильно зеленые травы.

Жар лихорадки спадет не скорей в твоем теле, когда ты

На разукрашенных тканях лежишь иль на пурпуре красном,

Чем когда должен покоиться ты на простом покрывале.

В силу того, так как прибыли нашему телу нисколько

Не принесут ни богатство, ни слава, ни знатность рожденья,

То для души это лишнее также и вовсе без пользы.

Может быть, впрочем при виде твоих легионов на поле,

В пламенном рвеньи готовых сражения зрелище вызвать,

Или же флота, снующего по морю с жаждой сразиться,

Страх наводящие вероученья от этих предметов

Робко покинут твой дух, а боязнь перед смертью оставит

Сердце свободным в тебе и лишенным забот всевозможных?

Все эти вещи нам кажутся шуткой и детской забавой.

Вправду, боязнь человека и многие всюду заботы

Не устрашаются звуком оружья и стрел не боятся.

Между царями они и владыками мощными мира

Смело вращаются и не питают почтенья ни к блеску

Золота, ни к красоте ослепительной пурпурных тканей.

Можешь ли ты сомневаться, что только по бедности мысли

Большею частью во тьме совершается жизнь человека?

Так как, подобно детям, что дрожат и вещей всех боятся

В мраке ночном, и мы также страшимся иного при свете.

А между тем ничего нет, чего нужно больше бояться,

Нежели вымыслов, ночью детей напугать лишь способных.

Ныне не стрелами яркими дня и ни солнца лучами

Надо рассеивать ужасы и помрачение духа,

Но изучением и толкованьем законов природы,

Ныне скажу я, какие движенья зачатков первичных

Разные вещи рождают, родивши же, вновь разлагают;

Сила какая к тому их толкает; какая подвижность

Придана им, чтоб они чрез пространство могли пробираться.

Все это я изложу; ты ж внимателен будь к моей речи.

Части материи между собою не сомкнуты плотно.

Видим мы, как уменьшаются многие вещи в объеме

И в продолжение долгого времени, так сказать, тают,

И наконец даже вовсе из глаз исчезают под старость,

Между тем вся совокупность вещей остается все той же.

Могут тела отлагаться от вещи; и там, где отходит,

Вещь уменьшается, где же привходят, – она возрастает,

Так что одно расцветает, другое же старится ими.

Косность вещам не присуща, но все обновляется вечно.

Смертные все существа постепенно живут, чередуясь:

Племя одно возрастает, другое же чахнет, напротив;

И поколенья животных сменяются в краткое время,

Передавая на быстром ходу факел жизни друг другу12.

Думая, что прекратить все движения могут зачатки

И вслед за тем возбудить меж вещами ряд новых движений,

Ты уклоняешься очень далеко от верного взгляда.

Вечно в пространстве блуждают они и должны непременно

Или от действия собственной тяжести прочь относиться,

Или же силой толчка, когда, встретившись в быстром движеньи,

Вдруг они в разные стороны вновь оттолкнутся взаимно.

Неудивительно то, так как тельца первичные тверды,

Плотны и тяжки и двигаться вспять им ничто не мешает.

Чтобы ты лучше постиг, как частицы материи могут

Распространяться повсюду, припомни, что в целой вселенной

Нет преисподней, где эти частицы могли б застояться,

И не имеет пространство вселенной конца и размеров.

Всюду оно безгранично открыто по всем направленьям,

Как это признано многими на основаниях точных.

Раз установлено это, конечно первичные тельца

Не обретают покоя нигде в необъятном пространстве,

Но пребывают всегда в непрерывном различном движеньи.

Часть их, столкнувшись, расходится на расстоянье большое,

Часть от толчков на коротком пространстве сцепляется вместе.

Те из первичных зачатков, что в плотном составе слилися

И недалеко при встрече своей оттолкнулись взаимно, то

Вследствие самых фигур своих спутанных связаны крепко.

Эти тела образуют могучие скалы, железо

И небольшое количество прочих вещей однородных.

Те же, напротив, тела, что, блуждая в пространстве огромном,

Распространяются вширь с быстротою и вдаль отлетают

На расстоянье, значительно большее, – нам доставляют

Воздух неплотный и яркого солнца лучи золотые.

Много такого еще в необъятном пространстве витает,

Что не вошло ни в какие составы вещей и к тому же

Не в состоянии соединиться взаимным движеньем.

Как образец и пример таких тел мне не трудно припомнить

То, что в природе у нас на глазах происходит нередко.

Именно: это всегда наблюдаешь ты в солнечном свете,

Что в твоем доме лучи свои сквозь темноту пропускает.

Ты замечаешь, что множество мелких частиц разновидных

Вертится тут в пустоте меж лучами дневного светила.

Будто бы в вечном сражении, в битвах и распрях жестоких,

Вместе толпятся они непрерывно и без остановки;

Сходятся в кучу и врозь разлетаются многообразно.

Можешь по этому ты заключить, как первичные тельца

Распространяются вечно среди пустоты необъятной.

Малые вещи для более крупных пород доставляют

Ясный пример, а порой к достоверности путь указуют.

Вот потому-то вниманье твое привлекать должны сильно

Тельца такие, которые можешь в лучах ты заметить,

Так как подобные скопища правильно обозначают

Существованье в материи скрытых от глаза движений.

Часто ты видишь, как вследствие разных толчков неприметных

Тельца меняют свой путь, как, столкнувшись, назад отступают

И то туда, то сюда пролетают по всем направленьям.

Значит, от этой причины сумятица в них происходит.

Движутся сами собою сначала первичные тельца.

Вследствие многих толчков незаметных приходят в движенье

Тельца, которые малы и сплочены менее тесно

И как бы больше доступны воздействию сил первобытных.

Дальше, затем возбуждаются тельца