рощах вещает.

Да, потерпели крушенье они в объясненьи природы,

Но в величавом паденьи великими все ж остаются.

Прежде всего, исключив пустоту из предметов, движенье

Все же они признают, допускают при этом неплотность

Разных вещей, пустоту отвергая как примесь в составе

Воздуха, пламени, солнца, земли и плодов, в животных.

Далее, также конечных пределов в делимости тела

Не допускают они и не ставят границы дробленью;

Тела наименьшего также в вещах признавать не желают.

Между тем видим мы в каждом предмете предельную точку,

Что нашей мысли дает себя знать, как наименьшее тело.

Ты убедиться в том можешь, что крайняя точка предметов,

Неуловимая глазу, и есть их наименьшее тело.

Кроме того, все первичные тельца вещей, по их мненью,

Мягки, а значит, являют позднейшее происхожденье

И состоят из материи хрупкой, подверженной смерти.

А потому обратиться в ничто вся природа должна бы;

И сотворенный в ничтожестве мир разрастался бы снова.

То и другое, как ты понимаешь, далеко от правды.

Тельца такие враждуют притом меж собою и служат

Ядом друг другу. Сошедшись, они бы погибли от тренья

Или же врозь разметались подобно тому, как при буре

Молнии, ветры и дождь разлетаются, как мы то видим.

Если рождается все из стихий четырех и, напротив,

Если все вещи по смерти туда возвращаются снова,

То почему же стихии началом вещей всех зовутся,

А не зовутся все вещи началом, родившим стихии?

Тут ведь одно из другого рождалось бы, вид и окраску,

Как вообще всю природу, меняя свою постоянно?

Может быть, думаешь ты, что сплотился в едином составе

Воздух небесный с землею, с огнем и росистою влагой,

Не изменяя при этом ни в чем своих свойств прирожденных?

Но из такого состава создать ничего ты не можешь:

Ни оживленных существ, ни безжизненных тел, ни деревьев.

И в сочетаниях даже различных стихии покажут

Каждая свойства свои. Так что воздух, с землею смешавшись,

Тотчас себя обнаружит, и жар сохранится во влаге.

Всей же первичным началам в рожденных созданиях должно

Скрыто природу свою проявлять незаметным влияньем,

Во избежанье препятствий к тому, чтобы эти созданья

Все народиться могли бы в присущих им собственных свойствах.

Ищут те люди начала на небе в огнях его светлых,

Мысль проводя, что впервые огонь превратился в теченье

Воздуха, этот последний дожди накопил, из дождей же

Образовалась земля. Из земли создалась, напротив,

Сызнова влага, из влаги же воздух, из воздуха – пламя.

Так производится будто бы смена веществ, нисходящих

С неба на землю и вновь восходящих к светилам небесным;

Но не бывает того с основною материей мира,

Кое-что вечно должно неизменным остаться в природе,

Чтобы в ничтожество впасть не могли сотворенные вещи,

Так как все вещи, меняясь, пределы свои преступая,

Перестают быть немедленно тем, чем они были прежде.

А потому те стихии, о коих недавно сказал я,

Будучи склонны меняться, должны непременно создаться

Из чего-либо иного, что вовсе меняться не может;

Иначе до основанья весь мир твой в ничто превратится.

А потому согласись ты скорее, что некие тельца

Свойством таким снабжены. Если пламя они образуют,

То равным образом могут создать дуновение ветров,

Кое-чего понемногу прибавив к себе иль отбросив,

Иль изменив положенье свое и порядок движенья.

Так одни вещи посредством других изменяются вечно.

Ты возразишь: указует всегда очевидность, что в область

Воздуха все существа из земли вырастают. К тому же

Если погода не благоприятствует в нужное время,

Если от гроз и дождей проливных не колеблются рощи,

Если и солнце не явит себя, теплоту разливая, —

То вырастать ни плоды, ни деревья, ни звери не могут.

Истинно: если бы твердая пища и сладкий напиток

Не подкрепляли нас, наши тела уж давно бы распались,

И отлетела бы жизнь вся из наших суставов и членов.

Но подкрепляемся мы, без сомненья, и в пищу приемлем

Вещи и дни, а созданья другие приемлют иное.

Так как в составе различных вещей заключается много

Телец первичных, присущих и прочим вещам, то, конечно,

Необходимо, чтоб вещи одни подкреплялись другими.

Много значенья имеет и то, с чем первичные тельца

Связаны, и положенье, какое они занимают;

Также и то, каким образом в них происходит движенье, —

Так как из той же материи созданы небо и солнце,

Море и сушa, и реки, и лес, и живые все твари,

Только различный состав и движенье они заключают.

Множество букв одинаких ты в песнях моих замечаешь,

Все же стихи и слова меж собой совершенно не схожи

И отличаются сутью своей и оттенками звуков.

Азбука выразит многое перестановкой одною,

Но еще многообразнее тел родовых сочетанья,

Чтобы оттуда могли возникать разнородные вещи.

Взглянем теперь мы на гомеомерию Анаксагора,

Как называется это ученье у греков, – родное

Наше наречье названием точным его не снабдило.

Все-таки суть мирового порядка, что носит названье

Гомеомерии, очень легко мы изложим словами.

Анаксагор поучает, что кость состоит из мельчайших

Косточек; равным же образом мясо из мелких частичек

Мяса слагается; также и кровь, что течет у нас в жилах,

Образовалась из множества слившихся капелек крови.

Воздух таким же путем составляют мельчайшие крошки

Воздуха, и из мельчайших частиц земляных создалася

Наша земля, как из пламени – пламя, а влага – из влаги.

Прочее, думает он, образуется тем же порядком,

Но отрицает он, что пустота существует в предметах,

Так же как то, что дробление тела имеет границы.

Кажется мне, потому он впадает в двойную ошибку,

Как и мыслители те, о которых мной сказано выше.

Кроме того, у него слишком хрупки первичные тельца.

Если они одинакие свойства содержат с вещами,

Кои от них