ответы на все вопросы, а она уходила ни с чем, кроме новых вопросов.

— Есть ли какие-нибудь зацепки относительно местонахождения Ферро? — спросила Эйра. — Скажите мне, что у вас хотя бы есть информация об этом, — хотела сказать она.

— Данная информация тебя не касается. — Ребекка обратила свое раздражение на Эйру.

— Как это не касается? — Эйра наклонилась вперед, положив ладонь на стол. — Я здесь, чтобы помочь, не так ли?

— Как и все остальные. — Ребекка закатила глаза.

— Я принесла вам кинжал и неплохую информацию вместе с ним, не так ли?

— Хочешь медаль? — Ребекка пожала плечами. Ее непростой характер начинал раздражать Эйру.

— Он убил моего брата и пытался убить меня тоже. Я заслуживаю знать.

Взгляд Ребекки метнулся через плечо Эйры туда, где все еще стоял Дюко. Все это время он был молчалив, как статуя. Затем женщина-морфи наклонилась вперед, положив руки на стол. Взмах ее длинной челки на коротко остриженных волосах отбрасывал темные тени на ее глаза.

— Ты думаешь, что ты здесь единственная, кто что-то потерял? Кто пострадал? Люди не приходят во Двор по собственному выбору. Они приходят сюда, потому что им больше некуда обратиться, потому что мир порядка и справедливости подвел их. Они приходят сюда, потому что эти темные залы — единственное место, куда они могут вписаться или иметь хоть какую-то надежду свести свои счеты.

— Успокойся, Ребекка, — вздохнула Денея. Она посмотрела на Эйру более мягким, но не совсем добрым взглядом. — Люди знают то, что им нужно знать. Чем больше людей знают секреты — кусочки цельной правды — тем легче становится этой правде выйти наружу.

— Но…

— Следуй нашим приказам, и у тебя все будет хорошо, — сказал Лорн. — Мы отправим их через Дюко. Он будет твоим контактным лицом в преддверии и во время турнира.

— У меня будет смотритель? — Эйра выгнула брови, оглянувшись на Дюко. У него были задатки самодовольной ухмылки, которую она не оценила.

— Думай обо мне больше как о посланнике и убийце. Что ты получишь, зависит от того, как ты будешь действовать, — сказал Дюко.

— Хорошо, я поняла. — Эйра отодвинулась от стола. Попытка пробиться в эту группу не пойдет ей на пользу. Как бы она ни хотела возглавить охоту на Ферро, она ничего не добилась в этом вопросе.

— Хорошо, мы должны вернуть тебя до того, как закончится ужин, — сказала Денея.

— Вы не ответили на мой вопрос. — Эйра встретилась взглядом с Денеей. — Есть ли какие-нибудь зацепки по Ферро? — Ребекка выглядела так, словно была готова взорваться, когда Эйра настояла на повторном вопросе.

Денея медленно покачала головой.

— Пока нет. Но скоро мы что-нибудь найдем.

Эйре оставалось только кивнуть. Ферро ускользнул из их рук. Убийца ее брата все еще был на свободе, а возможные сообщники представляли собой большую пустоту, лишенную информации.

— А про «Шторм»? — спросила Эйра.

— Тоже неизвестно. В нашем последнем отчете говорилось, что Адела находится у северного побережья, рядом с империей Карасовия. Но прошло некоторое время с тех пор, как ее видели в последний раз, а «Шторм» быстрый корабль.

— Верно. — Итак, Ферро и пираты были замешаны в игре и пропали без вести. Эйра еле сдерживалась, чтобы не прокомментировать насколько, на самом деле, хорош Двор Теней, если они потеряли след целого корабля.

— Давай, пошли. — Дюко направился к двери.

— Спасибо, что позволили мне быть здесь. — Эйра вздернула подбородок.

— Поблагодари нас, доказав свою ценность, — зловеще сказал Лорн.

— Мы скоро свяжемся с тобой. Будь готова. — Денея снова посмотрела на кинжал, вертя его в руках, когда Эйра последовала за Дюко к двери.

Как раз перед тем, как дверь закрылась, она услышала, как Ребекка сказала:

— Ты права, ее сходство с Аделой поразительно. Нам нужно будет посмотреть…

Дверь в штаб Призраков закрылась перед темными потоками, взбивающими белую ледяную пену внутри Эйры. Люди здесь знали, как выглядит Адела. Она задавалась вопросом, сколько других членов Двора Теней увидели в ней Аделу. Сколько из них из-за этого крепче держались за свое оружие? Сколько людей боялось ее только из-за сходства во внешности?

Адела могла бы быть ее матерью. А может, и нет. Кончики пальцев Эйры покрылись инеем. Если сходство вызывало страх как у ее врагов, так и у союзников, то Эйра использовала бы его с безрассудной самоотверженностью, независимо от правды о ее происхождении.

Она сделает все, что угодно, и не остановится ни перед чем, пока Ферро не заплатит за то, что он сделал.

Глава пятая

— Я

должен спросить, это правда? — Дюко закрыл за ними дверь, ведущую ко Двору, заперев ее с помощью импульса магии и своего железного ключа.

— Что, правда?

— Ты действительно дочь Аделы?

— Я не знаю, — честно ответила Эйра. Она все еще пыталась понять, насколько близко Дюко был к Призракам, и каково его место во Дворе. Он был достаточно высокого ранга, чтобы Денея не сразу отослала его прочь во время их обсуждения в штабе. Но это, возможно, было больше связано с тем, что он теперь является смотрящим Эйры. — Очевидно, люди думают, что я похожа на нее.

— А я и не заметил. — Дюко ухмыльнулся в своей кривой манере.

— Точно, прости. — Эйра искоса взглянула на него, избегая его молочных глаз.

— Я не заметил, потому что я никогда не встречался с Аделой. Что? Ты подумала, я не заметил, потому что слепой? — Он ухмыльнулся так широко, как только позволяли шрамы на лице.

Мгновенное чувство вины испарилось из-за его легкомысленного тона.

— Ты не можешь этого видеть, но я закатываю глаза.

— О, я достаточно хорошо слышу это в твоем голосе. — Он начал идти по туннелю, ведущему от Двора. Свет единственного факела позади них померк. — Мои глаза и шрамы действительно тебя не беспокоят?

— А должны? — Эйра приподняла брови.

— Большинство находит их в лучшем случае жуткими, а в худшем — ужасающими.

— Я гарантирую, что люди, которые находят тебя неподобающим снаружи, гораздо уродливее внутри, — задумчиво сказала Эйра. — Я удивлена, что тебя волнует, что я думаю. Ты вроде бы не похож на человека, который заботится о том, что думают другие.

— Я стараюсь не обращать внимания. Иногда я даже добиваюсь успеха. — Неприкрытая честность была вплетена в его слова, звук, который гармонировал с очень уязвленным гулом глубоко внутри нее.

— Трудно этого не делать. Я могу понять, — тихо сказала она.

— Можешь ли?

— Ты носишь свои шрамы снаружи, а я внутри. Я не могу познать твою боль… но я могу попытаться сопереживать на определенном уровне, основываясь