Олег на самом деле любил Ленку и обожал Алешу. Так почемусбежал от них? Да еще так дико, заставив жену мучиться от неизвестности?

– Вы узнаете этого человека, если я покажу вам егофотографию? – спросила я.

Соня кивнула:

– Конечно.

– Можно еще раз к вам зайти?

– Почему же нет? – удивилась Соня. – Сегодня я весь деньбуду дома, уборку затеяла.

Я попрощалась с ней и пошла назад. Сейчас придется сообщитьЛенке не слишком приятную информацию. Как она отнесется к тому, что супруг живи отчего-то прячется?

В подъезде дома Гладышевой меня ожидал сюрприз. Баба Клаване сидела на своем месте. Я сначала даже оторопела, не увидев ее на посту.Железные решетчатые двери оказались открытыми. Я вошла в лифт и ткнула пальцемв кнопку. С тихим шуршанием кабина поползла вверх. Да уж, даже самая отличнаядежурная иногда вынуждена отлучиться в туалет. Очевидно, бабе Клаве оченьприспичило, раз она унеслась к себе, забыв проверить, хорошо ли запертырешетки.

Дверь Лениной квартиры была приоткрыта, но этот факт менякак раз не удивил. Из-за бдительной старухи внизу жильцы дома потеряли всякуюосторожность, и Лена частенько не запирала замок. А зачем волноваться? Мимобабы Клавы и пушинка не пролетит, а соседи тут приличные, в основном людиискусства. Олег построил квартиру в кооперативе, принадлежащем Москонцерту.

– Эй, ставь чай, я замерзла, – закричала я, стаскиваясапожки, – а лучше кофе, только не растворимый, слышишь, Лен!

Но в ответ не донеслось ни звука. Я вошла в комнату,служившую Гладышевым гостиной, и обомлела. Стенка раскрыта, на полу валяетсяодежда вперемешку с видеокассетами, фотографиями и книгами. Честно говоря,Ленка неряха, особого порядка у нее никогда не бывает, но чтобы такое?!

Я распахнула дверь во вторую, маленькую комнату. Раньше онабыла семейной спальней, теперь Ленка спит в ней одна. Здесь все выгляделовполне нормально. Кровать, правда, не застелена, на спинке кресла виситкое-какая одежда, а на прикроватном коврике валяется подушка, но у Ленки всегдатак. В комнате Алеши царил порядок. Мальчик большую часть времени проводит уняни. Лена забирает его в пятницу вечером и возвращает назад в воскресенье. Мнекажется, что это не лучший режим для ребенка, но если учесть, что никакихпомощников у матери нет, а работает она журналисткой, то, наверное, Алеше лучшес няней, тем более что она живет в этом же доме.

Маленькая кроватка была аккуратно застелена пледом,бесконечные ряды машинок выстроились на полках из светлого дерева, написьменном столе, слегка скривившись набок, сидел потертый коричневый мишка.

Относительно аккуратно было и на кухне, вернее, как всегда:грязная кастрюлька на плите, несколько чашек и таракан, кисло шевеливший усамив мойке.

Я боюсь насекомых, поэтому, поискав глазами тряпку и ненайдя ее, хотела уже возвратиться в большую комнату. Скорей всего, Ленка решилапроизвести генеральную уборку, случаются у нее раз в году подобные порывы, и,не доведя дело до конца, бросила. Но куда она сама подевалась? Может, пошла ксоседке?

Внезапно со двора раздался вой сигнализации. Янасторожилась. Похоже, кто-то из местных хулиганов решил «обидеть» мой «Пежо».Распахнув дверь лоджии, я выскочила наружу, чтобы посмотреть вниз, и закричала.На полу, выстланном красивой итальянской плиткой, лежала скорчившись женщина.Мне понадобилось несколько минут, чтобы сообразить: передо мной Ленка, скорейвсего, мертвая, потому что под ее головой растеклось большое темное пятно.Преодолевая ужас, я села возле нее на корточки и прикоснулась к плечу, ожидаяощутить холод. Но пальцы почувствовали живое тепло, а потом Лена и вовсезастонала, слабо, еле слышно, но отчетливо.

Я потеряла всякий разум и принялась бестолково метаться поквартире, пытаясь разыскать телефонную трубку. У Ленки радиотелефон. Естественно,трубки никогда нет на месте, она может валяться где угодно: на кресле, поддиваном. Бросив взгляд на софу, я внезапно поняла, что подруга лежит на холоде,на плитке, правда, в брюках и свитере, но без всякой верхней одежды, и может впридачу к проломленной голове получить еще и пневмонию.

Схватив плед, я быстрее птицы метнулась к балкону. ПоднятьЛенку побоялась, просто прикрыла ее сверху, бормоча:

– Сейчас, сейчас доктора вызову.

Потом опять побежала в комнату. Ну где же телефон?Неожиданно в голову пришла мысль: надо взять свой сотовый и набрать номер Лены.Трубка запищит, и я быстро ее обнаружу. Вытащив крохотный аппаратик, я потыкалав кнопки, и тут же из-под диванных подушек понеслась бодрая мелодия. Я кинуласьк дивану, потом остановилась и растерянно посмотрела на мобильный. Похоже, ясовсем с ума сошла, могу же воспользоваться собственным телефоном!

«Скорая помощь» приехала на удивление быстро, не задержалсяи Дегтярев. Хмурый Александр Михайлович быстро переговорил с врачами и велелмне:

– Хочешь курить, ступай на балкон.

Я покорно шагнула к двери.

– Да не на этот! – взвился полковник. – Не смей затаптыватьместо происшествия, иди на другую лоджию.

Я повиновалась. Ленкина квартира угловая, и в ней двабалкона. На один можно попасть из кухни, на другой – из большой комнаты.Впрочем, кухонный больше похож на веранду. Олег в свое время застеклил его, ноне так, как у всех, а очень красиво. Бока и крыша сделаны из разноцветныхкусочков стекла, а спереди он не застеклен. Ленка очень любит этот балкон,весной и летом частенько пьет там кофе. Вторая же лоджия просто превращена всклад, где хранится всякая чепуха. Я пробралась между коробками, лыжами, запаснымколесом от «Жигулей» и, опершись на парапет, стала бездумно смотреть вниз. Удома отчего-то стояли две «Скорые помощи». Естественно, там толпилась кучазевак. Из подъезда показались санитары. Мое сердце тревожно сжалось. Двоекрепких парней в коротких темно-голубых халатах легко тащили носилки, накоторых лежал… черный, наглухо закрытый пластиковый мешок. Я урониланедокуренную сигарету и заорала:

– Дегтярев!

– Ну что еще? – высунулся на лоджию недовольный полковник. –Только не говори, что тут еще кто-то лежит с простреленной головой!

Но я, не обращая внимания на его идиотскую шутку, ткнулапальцем вниз:

– Лена умерла!

– С чего это тебе пришло в голову? – изумился АлександрМихайлович, глядя, как грузят в машину носилки.

– Так тело в мешок положили!

– Это не Лена.